СНОВА, КАК ПРЕЖДЕ…
(Из корреспонденции в газете «Кавказское слово»)
1 января 1915 г.
Опять вся армянская земля сделалась ареной кровопролития и опустошения, опять десятки тысяч армян – голодных и холодных, покинувших свои вековые пепелища, тянутся по снежным высотам в новые края. Смерть и безумие косят их ряды, ужас и отчаяние гонят их вперед. Дети замерзают, старики падают, женщины бросаются в пропасть. Знакомая эпопея, стереотипно повторяющаяся на протяжении многих веков истории армянского народа. Что нам даст война – мы увидим, но что она нам уже дала – мы это видим.
Так вот они, ужасы и жертвы войны, о которых читали, про которые слышали, а теперь увидели собственными глазами. Таковы первые итоги старого года. Присматриваясь ближе к нему, мы увидим, что и за все свое двенадцатимесячное существование не смог он принести армянскому народу ничего утешительного.
Разочарование следует за разочарованием в кардинальном вопросе армянской жизни – в вопросе введения реформ в Турецкой Армении. Русский проект этих реформ, вполне удовлетворявший армян, – встретил упорное противодействие со стороны Германии и был исковеркан до неузнаваемости. Но и за эти реформы армяне благодарили судьбу.
И вот только начали вводить реформы, разразилась европейская война, инспекторы были отозваны и армяне очутились у старого корыта. Когда же начались военные действия против России, – то прежде всего начались репрессии против армянского патриархата, армянского национального собрания, депутатов-армян и всего армянского народа в самой Армении.
А потом опять беженцы, опять вырезывание турками и курдами целых армянских селений, опять беженцы и сироты…
… и перед нами разверзлась новая бездонная пропасть…
Разорена, разгромлена «исчезающая» Армения, и нужны нечеловеческие усилия для ее собирания, для ее устроения.
ОПЯТЬ БЕЖЕНЦЫ
(Из корреспонденции в газете «Кавказское Слово»)
3 января 1915 г.
Печальное нашествие турок на Сарыкамыш и Ардаган, кончившееся их полнейшим разгромом, всполошило не только наше пограничное мирное население, но и население самой Турции. Турецкие «граждане» в ожидании своих войск, боясь погрома и резни с их стороны, стали тысячами спасаться в Россию… Игдырь и окрестности битком набиты беженцами. Их набралось здесь уже несколько десятков тысяч, а волна не прекращается, идут все новыми и новыми массами.
Голодные, неодетые, оборванные, замерзшие. В суматохе и поспешном бегстве они не захватили с собой почти ничего; все – дом, имущество, большая часть скота – брошены на произвол судьбы, на добычу курдам и туркам. Пустились в путь с одной сменой одежды. «Едва сами добрались», – говорят беженцы и рассказывают такие ужасы про свое вынужденное бегство – переселение и мытарства, что стынет кровь.
Идут они из Дутаха, Каракилисы, Баязета и прилегающих к ним сел и деревень; шли почти целую неделю, шли пешком с семьями, детьми по глубокому снегу, в сильный 15-25 градусный мороз, голые и голодные, измученные и напуганные… Погибла масса людей, в особенности женщин и детей. Умирали, замерзали, заносились снегом, больные и обессиленные падали и оставались в поле в снегу. По всей дороге лежат трупы, много трупов привозят на арбах, лошадях и быках; иные лишились всех своих детей…
Одни рассказы ужаснее других. Нет сил часто их даже слушать, нервы не выдерживают. Беженцы, видавшие всякие виды, испытавшие турецкие зверства и дикости, привыкшие к ним, рассказывают довольно эпически, как-то хладнокровно и спокойно, как будто эти ужасы касаются не их, а каких-то других людей, как будто они вспоминают далекое, давно забытое прошлое…
В Игдыре в лагере беженцев сплошной вопль. Близкие потеряли друг друга, потеряли дорогой своих Детей и родных…
Беженцам не хватает ни хлеба, ни места. Сидят одни на других; частью живут под открытым небом. В каждом доме их несколько десятков. Положение ужасное…
Игдырь и окрестные села превратились в настоящие «больницы». Все почти беженцы больны, все хворают: одни – ангиной, бронхитом, воспалением легких, другие – отморозили ноги, руки, потеряли совсем голос, отчаянно кашляют. Некуда деть больных, некому лечить, все брошены на произвол судьбы…
По поводу доклада члена Государственной Думы
А.Ф. Керенского в вольно-экономическом обществе
Петроград, 13 января 1915 г.
…Докладчик Керенский нарисовал потрясающую картину беженства…
«Как только началось турецкое наступление, перекинувшееся на русскую территорию, потекли к северу реки беженцев… Это не беженство, нет, это великий исход всего народа…»
Депутату А.Ф. Керенскому лично пришлось видеть отдельные моменты этого великого трагического исхода целого народа.
Он видел, как по дороге шли толпы этих оборванных, иззябших, голодных, несчастных людей. По обочинам дороги валялись трупики замерзших грудных детей, брошенных матерями. Люди падали в изнеможении, но толпа в беспрестанном отчаянии шла все вперед и вперед. Лазарету Гос. Думы пришлось встретить одну из толп этих беглецов из Армении. Начали кормить и одевать несчастных, оказали эту помощь сотням, но кругом их были тысячи и десятки тысяч…
– Итак, – говорит доклад-чик, – на Кавказе, помимо беженцев из района русской территории, занятого одно время турками, появился целый народ из Армении, очутившийся в массе без средств существования. Арена для самой интенсивной общественной работы чрезвычайно широкая, нужда – вопиющая, требующая немедленного удовлетворения…
Из приказа Тифлисского полицмейстера
20 января 1915 г.
Приток христиан-беженцев из Турции и Персии не прекращается. В особенности их много приютилось сейчас на окраинах… Я видел их, голодных и изнуренных, едва прикрытых лохмотьями, нищенствующих, по улицам, местами тут же под заборами, на тротуарах расположившихся на отдых со своим скудным скарбом. В некоторых из занятых помещений беженцы ютятся до невероятности скученно. Между ними много больных… Обращая на это внимание приставов, предлагаю им иметь неослабное за прибывающими беженцами наблюдение и заботы, дабы они, до принятия участия в их судьбе общественных и благотворительных учреждений, могли иметь хоть какой-либо кров, пищу и медицинский надзор…
Тифлисскому городскому Голове А. И. Хатисову
с передовых позиций
Из письма [начало] январь 1915 г.
Ужасы, которые приходится наблюдать здесь на передовых позициях до того потрясающи, что хочется как-нибудь облегчить наболевшую душу криком на весь мир. Я говорю не об ужасах войны вообще, а о трагедии злополучного армянского народа. К Вам я обращаюсь потому, во-первых, что помню о Вас как о сокурснике в Харьковском университете, во-вторых, потому, что пользуясь влиянием, Вы можете сделать в смысле осведомления общества о курдских зверствах больше, нежели я.
Ряд армянских селений, которые я прохожу в походе с полком, буквально вырезаны. Страшная картина! Трупы, трупы, трупы… Мужчины, женщины, грудные дети. Искалеченные, изуродованные, зверски надруганные. Нельзя удержаться от слез. В одном только селении Молла-Сулеймана, где мы сейчас стоим, похоронено саперами в общей могиле 13 женщин, 14 детей, 18 мужчин. Храню фотографические снимки с трупов. Если Вам как-нибудь понадобятся свидетельские показания, то, быть может, мои личные впечатления смогут вам сослужить службу в этом отношении…
[Подпись] Доктор Э.
К публикации подготовила
Светлана АБРААМЯН