«Звездочки яркий маяк, синего моря дыханье…
Радуйся, сердце мое, черную боль успокой.
Но тишина так хрупка! Там, за таинственной гранью,
Жизнь раскачает мою бури порыв роковой».
Оноприос Анопьян
Художественная выставка предполагает демонстрацию предметов искусства, собранную музеем или увлеченными коллекционерами. При всей художественной ценности работ мы рассматриваем их как отдельные экспонаты, редко связанные последовательной или сюжетной линией. Но бывает и по-другому. Когда рассматриваешь картины и вещи, а прошлое открывает свои тайны, высвечивает судьбы, поворачивает время вспять…
Выставка «Из хладной тьмы небытия…», которая открылась 24 февраля 2023 года в Ростовском областном музее изобразительных искусств, повествует об истории жизни и творчества нескольких поколений семьи, чье генеалогическое древо берет начало от древних фамилий: Кара–Мурза и Анопьян. Многие отмеченные на этом древе славные потомки имели отношение к искусству, но более всего получили признание отец и сын Анопьяны. Их биография настолько созвучна истории страны, что ее можно считывать, как годовые кольца на срезе векового дерева.
Оноприос Анопьян родился в 1873 году в Нахичевани-на-Дону. Окончил духовную семинарию. И, хотя имел несомненные способности к живописи, не поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Прошел срочную воинскую службу в царской армии, работал конторщиком, банковским служащим. И всегда писал стихи. Писал на армянском языке.
Одновременно переводил на армянский русских классиков, среди которых Пушкин, Достоевский, Блок, Горький, Пастернак… — 62 автора! Он перевел почти все произведения Лермонтова. Современные журналы не только в России часто публиковали его произведения.
С 1909 года Оноприос Анопьян жил в Симферополе. Его крымская жизнь была полна трудов и лишений. Тонкий, чувственный поэт, он мечтал, но так и не смог издать сборник своих стихов.
Поэт был знаком с М. Волошиным, гостевал у него в Коктебеле. Дружил с
М. Сарьяном, который однажды создал портрет поэта. Валерий Брюсов тоже высоко оценивал творчество Анопьяна. Мариэтта Шагинян настаивала, чтобы поэт издал свой сборник стихов.
Неустроенный быт, изнуряющая работа и неизлечимая болезнь прервали жизнь поэта, ему не исполнилось и 61-го года.
А вот для его сына, Арменака Онопьяна, Крым стал самым счастливым местом в жизни.
Родился Арменак, как и отец, в Нахичевани-на-Дону, но почти сразу родители перевезли его в Симферополь.
Судьба дала ему дар художника и прекрасного учителя — Академика батальной живописи Николая Самокиша. Яркое, теплое творчество Арменака можно увидеть на выставке в РОМИИ и насладиться солнечными пейзажами Крыма. Здесь же вы увидите и академические портреты, зарисовки и этюды к картинам.
Работы талантливого художника экспонировались в галереях Крыма, Москвы, получая премии. Как и отец, Арменак хотел покорить Москву, но не поступил. Николай Самокиш успокаивал ученика, отмечая его самобытность и зрелость. Он считал, что его талантливый ученик не нуждается в дальнейшем обучении, и Мастер продолжил быть наставником у своего «Арочки» до последнего своего вздоха.
Но «… бури порыв роковой» неожиданно ворвался и в его жизнь. Умер Оноприос Анопьян, отец Арменака, а в 1938, в годы «ежовщины», художник попал в жернова большого террора и на 2 года оказался в тюрьме.
Затем судьба нанесла еще один удар. Согласно постановлению Сталина, в июне 1944 года из Крыма были выселены жители разных национальностей, в том числе и армяне.
Вместе с матерью и родной теткой Арменак Анопьян на 12 лет отбыл в ссылку в Сибирь. Затем и жена с дочерью приехали к нему. Вера Владимировна облегчила участь мужа, работая в техни-
куме преподавателем русского языка и литературы, имея возможность снимать жилье и зарабатывать на жизнь, чтобы прокормить большую семью. Ссылка перевернула мировоззрение художника, это хорошо видно по экспозиции. Чистую яркость красок, волнующее небо Крыма, жизнь и динамику симферопольских сюжетов сменила графичность и безнадежность пейзажей сибирского Прокопьевска.
…Снег, убогость бараков, низкое северное небо… Звук армянского дудука был заглушен завыванием метели, краски юга померкли. Этот контраст оглушает.
В зале около 60 работ Арменака, по ним прослеживается биография не только семьи, но и всей страны — трагедия многих семей. Художник вернулся в Ростов-на-Дону после ссылки и уже почти не брал в руки кисть. Последние 20 лет жизни Арменак посвятил своему отцу, поэту серебряного века, бережно собирая, восстанавливая по крупицам факты его биографии.
Пронзительно трогателен портрет отца его кисти: не вдохновленный поэт, а спокойный, даже отрешенный пожилой человек смотрит, словно сквозь толщу времени, и держит в натруженных руках книгу своих сочинений. Свою, так и не изданную книгу стихов. Портрет — это дань памяти сына отцу.
«Детство мое — аромат и цветенье.
Яркие, щедрые краски природы!
Будет весной для цветов возрожденье,
Но не вернуть те далекие годы…».
Но выставка показывает, что можно вернуть! Можно сохранить, обогатить историческую память. Вы увидите картины и эскизы Арменака Анопьяна, его учебные работы. А также строки Оноприоса Анопьяна, его стихи, написанные красивейшим каллиграфическим почерком.
Эти материалы — основа музейной экспозиции. Здесь же, в витринах, личные вещи: чернильница и перо поэта, красивые вещи, доставшиеся в приданое матери Арменака, этюдник художника, фотографии видов Крыма, старинная кукла, подаренная художником своей дочери Татьяне.
Она сама, главный хранитель культурных ценностей семьи — Татьяна Арменаковна Анопьян-Сурженко, открывала выставку вместе с дочерью Анной (автором и ведущей проекта) и внучкой Любовью, будущим искусствоведом. Три живых поколения, три замечательные женщины, сохранившие наследие семьи, благодаря стараниям которых состоялось эта культурно значимое событие.
Революция, гражданская и две мировые войны разметали многие семьи
и уничтожили память рода. На генеалогическом древе семьи Анопьян — семь поколений, много известных фамилий, творческих профессий… Это и есть живая, подлинная история страны.
Переводчик поэзии О. Анопьяна
Светлана ПЕТРОВСКАЯ
В тексте использованы отрывки из стихов Оноприоса Анопьяна в переводе
Р. Пилосяна и С. Петровской.
