К нам в редакцию обратился с просьбой наш постоянный читатель – Шаан Самвелян. Когда-то он дал себе слово во что бы то ни стало выполнить долг перед своими прадедами – ветеранами Великой Отечественной, а именно рассказать людям об их героическом пути. О том, как они вместе со всем советским народом победили в самой кровопролитной войне и спасли мир от фашизма. Мы с удовольствием предлагаем вашему вниманию историю героя войны Артавазда Мелконовича Амбаряна.
Я никогда не видел своего прадедушки Артаваза Меликовича Амбаряна (дедушки моей матери по материнской линии).
Мне рассказывали, что он ушел на войну, узнав о гибели своего младшего брата, ушел на фронт, чтобы найти и вернуть его тело на родину. Но он так и не вернулся, оставив после себя жену, детей и память о себе.
Но случилось чудо. Вернулся живым его брат — кавалер орденов Ленина и «Красной Звезды» лейтенант Каро Меликович Амбарян.
С детства у меня остались о нем некоторые воспоминания. Он был высоким, худощавым. Часто курил, и из-за тумана сигаретного дыма запомнилось его задумчивое, уставшее, мужественное лицо.
Помню, чтобы мы, дети, не мешали взрослым, в отдельной комнате он раскладывал на кровати свои медали, и мы с детским любопытством их разглядывали, не осознавая, что за каждой наградой есть отдельная история героизма.
Сейчас в городе Ереван проживают его дочки – Марина, Карина и внучка, к которым я обратился через свою тетю Сусанну за фотографией Каро Амбаряна. Я хотел принять участие в акции «Бессмертный полк» и почтить память всех наших ветеранов. Но к моему удивлению и огромной радости, вместо черно-белой фотографии я получил всю историю моего прадеда!
Я получил копии военного билета, дипломов, наградных листов, приказов, партийного билета, фотографии, но вершиной всего этого стало интервью, данное им в далеком 1982 году газете «Комсомолец». В трех выпусках газеты, под скромным заголовком «Люди, которых вы знаете», была описана жизнь великого воина, настоящего героя, истинного патриота своей Родины – и здесь нет доли преувеличения! И я дал себе слово, что мы, потомки Баграмяна, Бабаджаняна, Худякова, Исакова узнаем имя еще одного героя, которыми полна история армянского народа, и сохраним память о нем, поставив ему памятник в своих сердцах!
КОМСОМОЛЕЦ № 5, 1982 г.
ЛЮДИ, КОТОРЫХ ВЫ ЗНАЕТЕ
Отправляюсь к товарищу Амбаряну. Из-за стола поднимается худощавый человек. Он в военной форме – аккуратной, ладно пригнанной. На кителе несколько рядов орденских планок. Обращаю внимание на первую яркую ленточку.
– Простите, Каро Меликович, за что вы награждены орденом Ленина? – едва успев поздороваться, сразу задаю вопрос.
– Воевал. Как все.
Только через несколько дней мне удалось «разговорить» этого человека. И тогда на стол лег пожелтевший от времени листок бумаги, оказавшийся наградным листом. В нем сообщалось:
«Командир 5-й стрелковой роты лейтенант Амбарян, находясь сам лично в разведке, показал себя как грамотный и волевой командир. При вступлении в бой с превосходящими силами противника умело руководил боем, лично корректируя огонь минометов, имея целью полностью уничтожить противника. Однако пуля противника, пробив стальной шлем (каску), ранила т. Амбаряна в голову. Несмотря на полученное ранение, отважный воин не бросил поле боя, решил отомстить. Израсходовав все мины, он дал приказ минометчикам отойти, а сам прилег за пулемет, и, прикрывая отход, повел губительный огонь по фашистам. В это время т. Амбарян был вторично ранен минным осколком в плечо. И все же он пулемета не оставил – переменив позицию и дав дальнейшие приказания командиру взвода, т. Амбарян еще с большей силой обрушил свой пулеметный огонь на врага. В этом бою т. Амбарян лично сам уничтожил 12 немецких солдат, а офицера, который попытался подползти к нему, уничтожил без применения оружия, столкнув его в пропасть, сорвав с груди железный крест.
Представляется к награждению орденом Боевого Красного Знамени.
Командир полка: майор Ланговой
Военком полка – батальонный комиссар Ковальчук
14 сентября 1942 года»
И. САБУРОВА
(продолжение следует)
КОМСОМОЛЕЦ № 6, 1982 г.
(Продолжение. Начало в № 5)
Не так уж часто бывает, чтобы человека представляли к ордену Боевого Красного Знамени, а наградили самым высшим орденом – орденом Ленина. О многом поведал наградной лист, о многом, но далеко не обо всем. Тогда Амбарян не знал ни о каких наградах и не ожидал их, за его плечами все еще неотступно маячила смерть…
Дорога к подвигу начиналась в небольшом селе Торос Гукасянского района в бедной крестьянской семье, в которой было пятеро детей. Вскоре после рождения Каро умер отец, пришлось с малых лет работать и помогать матери по хозяйству. И все же среднюю школу он закончил с отличными отметками и был «зачислен в учителя». Молодой учитель становится ударником труда и в 18 лет его утверждают директором неполной средней школы, а в 19 принимают и в партию. Тяга к знаниям заставляет его поступить в Ереванский педагогический институт, и он начинает учиться заочно на физико-математическом факультете, но с III-го курса по призыву уходит в армию.
– Никогда не думал, что стану военным, – задумчиво говорит Каро Амбарян, – меня сначала отправили в Ейск, оттуда в Орджоникидзе, в училище.
«Курсант Амбарян – отличник боевой и политической подготовки. Занесен на доску почета передовиков социалистического соревнования училища» – так был аттестован выпускник училища Амбарян, получивший звание лейтенанта.
С первых месяцев службы в Закавказском военном округе Амбарян зарекомендовал себя дисциплинированным и волевым воином. 15 сентября 1940 г. окружная газета писала: «Тов. Амбарян работает парторгом, ведет большую воспитательную работу среди курсантов и в то же время показывает пример в учебе и дисциплине».
Будучи назначен командиром взвода горнострелковой дивизии, лейтенант Амбарян прибывает к месту службы 17 июня, в самый канун войны.
Дивизия была брошена на иранскую границу. Надо было остановить фашистские войска, пытавшиеся через Иран пробиться к бакинской нефти.
– Это было трудное время, – с болью вспоминает Каро Меликович. – Для того, чтобы проделать ряд упреждающих маневров, дивизия совершила беспримерный марш-бросок, протяженностью 1200 километров. И это в августе месяце, при 50-градусной жаре, при полной боевой выкладке. От невыносимой жажды и голода погибли лошади. Люди приняли на свои плечи всю поклажу. Но мы опередили немцев. Задача была выполнена.
– В августе 1942 года войска противника были уже в Моздоке и сумели подняться на Кавказский хребет, – продолжает он. – К тому времени я уже командовал ротой, и нас бросили на оборону Белореченского перевала, где действовал 53-й немецкий горно-стрелковый корпус. Надо сказать, что это были отборные головорезы, отлично натренированные для боев в горных условиях.
Эхо боев стократно отзывалось до жути грозными громами, а вокруг была сказочно красивая природа. В глазах рябило от радужных россыпей альпийских цветов. Но нам было не до красот. Мы были зажаты в ущелье: с одной стороны узкая дорога упиралась в отвесную стену, а с другой – проваливалась в пропасть, глубина которой вызывала головокружение. Впереди маячила гора Фишта, то появлявшаяся, то пропадавшая среди скользящих облаков. Наверняка эта злополучная Фишта запомнилась многим нашим бойцам. Оказалось, что ее оседлали немцы, но наши об этом еще не знали. Когда я доложил своему командованию о том, что на Фиште снуют черные фигуры фашистов, мне не сразу поверили. Я повторил свое донесение. И тогда мне поручили провести разведку.
Мы нашли чуть заметную тропку на отвесной скале, и я повел по ней два взвода бойцов. Был облачный день, и мы незаметно стали взбираться все выше и выше. Туман стелился так низко, что мы и не заметили, как оказались у самого немецкого окопа и буквально столкнулись с немцем. Я дал автоматическую очередь, завязался бой, самый ужасный, какой можно представить: впереди фашисты, позади единственная тропка и обрыв. Нам удалось ворваться в первый окоп, и здесь я был ранен в плечо, а через часок очередь из крупнокалиберного пулемета прошила мою каску. Она-то и спасла мою жизнь, но я получил ранение в голову, и кровь обильно стала заливать глаза, лицо. Командир взвода лейтенант Можаров сделал мне перевязку, и я вернулся в строй.
Бой длился более двух часов. Силы были неравны, – против наших двух взводов действовал батальон противника. Мы несли потери, ведь оказались на дистанции рукопашного боя. Однако удалось выявить систему огня, уточнить наличие артиллерии, минометов и пулеметов. Надо было отводить людей. Оставался один выход: попытаться спуститься той же тропкой, которая вывела нас сюда. Я собрал три ручных пулемета и все имеющиеся к ним диски. Дал команду всем отходить, а сам, расположив эти пулеметы веером, залег. Я обязан был держать тропу, чтобы дать возможность моим товарищам отойти.
Я сейчас не знаю, сколько времени стрелял. Опомнился тогда, когда израсходовал весь боекомплект и сбросил пулеметы вниз. У меня оставался пистолет «ТТ», и я выпустил из него все восемь патронов. Вскоре фашисты догадались, что перед ними безоружный человек, и нагло полезли напролом. Расстояние между нами сокращалось. И тут до меня донеслось: «Рус, сдавайся! Подарим жизнь».
Я осмотрелся. Впереди – до трех десятков фашистов. Рядом глубокая пропасть. И тут я увидел немецкого майора с железным крестом на груди. Нет, он не полз, как это записано в наградном листе. Он стоял уже позади меня, прямо на тропе, и с ним были два автоматчика. Путь для моего отхода был отрезан. Поверьте, за все прожитые годы я так и не смог для себя уяснить, что произошло в дальнейшем. Помню, что я поднялся с земли и пошел прямо на этого майора. Кровь просочилась сквозь бинты и мешала мне его разглядеть. Я поднял руку, чтобы вытереть глаза. Видимо, полагая, что я иду сдаваться, фашист переложил пистолет из правой руки в левую.
И. САБУРОВА
(продолжение следует)
КОМСОМОЛЕЦ № 7, 1982 г.
(Продолжение. Начало в №№ 5,6)
Когда стемнело, последовал приказ: во что бы то ни стало вынести меня из ущелья. Поисковый отряд вынес не только меня, но и фашистского майора. Я пришел в себя уже в военном госпитале, в Сочи, где от хирурга узнал, что из моих рук никак не могли вырвать крест, который, оказывается, я содрал с кителя «моего» немца. Вот видите, в наградном листе написано, что я его сбросил в пропасть, а что летел туда вместе с ним, ни слова. Сейчас трудно поверить в то, что, упав в камни с пятидесятиметровой высоты, можно остаться в живых. Правда, того майора так и не спасли, хотя он жил еще десяток дней. У меня были многочисленные переломы, врачи горестно шутили, что удвоилось количество ребер, им пришлось немало повозиться, чтобы создать человека заново… Выйдя из госпиталя, получил назначение в снайперское училище в качестве командира роты. Потом служил в Баку, в Киевском военном округе. После войны закончил Военную академию имени Фрунзе и был отправлен в Закавказский военный округ начальником штаба части. А последние годы, после демобилизации, в ДОСААФ. Как видите, – закончил полковник Амбарян, – воевал как все! – И повторил: – Как все! А орден Ленина получил за тот памятный бой на Белореченском перевале. И за прыжок в пропасть. Правда, этот своеобразный «рекорд» нигде до сих пор не зарегистрирован, – он попытался улыбнуться, но улыбка не получилась и только горькая складка обозначилась в уголках чуть дрогнувших губ. – Поезжайте в районные комитеты ДОСААФ, – резко переменил он тему разговора, – там вы встретите многих бывших ветеранов войны. Не могут они без армии, вот и пришли в ДОСААФ.
И. САБУРОВА