«В какой-то момент я готов был стать настоящим мусульманином. Помню даже, как переписал от руки брошюру о том, как нужно совершать намаз. На рубеже 90-х приезжали миссионеры из Ирана, этнические азербайджанцы. Многих обратили. А что касается меня… намаза я так ни разу и не совершил. Бывал потом и в Стамбуле в самых красивых минаретах из белого мрамора. Но, знаете, ничто там не тронуло моего сердца. Я так остро это ощутил, может быть, потому, что в детстве любил бывать в армянском храме, знал, как тепло бывает душе в христианской церкви. Мы, мальчишки, часто бегали на Приморский бульвар. Баку расположен амфитеатром, спускающимся к этой набережной, которая тянется на много километров. Там были во множестве кафе, аттракционы, летали чайки. А церковь была так расположена, что миновать ее было трудно, и я любил там посидеть. Мне нравились иконы с армянскими надписями, хотя я их не понимал, очень любил запах ладана. Больше скажу, иногда я покупал недорогую свечку, пристраивая ее в подсвечнике, наполненном песком. Так приятно было их возжигать, потом слушать церковную службу, где я тоже не мог почти ничего разобрать, только отдельные армянские слова были знакомы. Пели там женщины из Бакинского оперного театра, который у нас звали Маиловским.
Этой армянской церкви больше нет… Как и Баку моего детства, с его неповторимой культурой. Она погибла. А я окончательно перебрался в Москву. В каком-то смысле я коренной москвич, до меня три поколения, еще с дореволюционных времен, жили поочередно в двух столицах — России и Азербайджана. Оба они для Ирзабековых — родные. И здесь уже я окончательно понял, что без Христа мое существование бессмысленно. Однажды вдруг сказал жене: «Если я не приму крещения, то умру». Не знаю, почему вырвались эти слова. Как рождается в человеке вера? Я долго ломал над этим голову, да и спрашивают меня часто: «Как ты, совершенно светский человек, пришел в православие?» Одна вещь несомненна — человек не сам избирает Спасителя. Вы помните Его слова: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал». Это в любом случае всегда дар, причем абсолютно не по заслугам, не потому, что ты хороший. Пятнадцать лет назад это случилось и со мной. В христианстве я нашел то, чего вообще нигде не мог найти — свободу. Свободу от самого большого страха моей жизни, который меня мучил с детства, — страха смерти».