В этом году одному из старейших жителей Ростова-на-Дону, участнику ВОВ Кеворку Кероповичу Хантимирову исполняется 100 лет.
Накануне 79-й годовщины победы в Сталинградской битве я встретился с одним из ее участников, уроженцем села Крым Кеворком Кероповичем Хантимировым. Предо мной сидел интересный собеседник 99 лет, который четко, до мельчайших подробностей, но с грустью рассказывал о войне. «Мы прошли через месиво Сталинграда, где горела разлившаяся по Волге нефть, горел Сталинград, небо было черным от бомбежек врага. После Сталинграда нас уже трудно было чем-нибудь удивить», — говорит Кеворк Керопович и умолкает. Видно, нахлынули воспоминания, как канонерская лодка «Чапаев» плыла по окровавленной Волге между трупами, как терял он своих боевых товарищей, и как его, отчаянного, шустрого и смелого пощадила судьба. О таких говорят «родился в рубашке», а ведь за четыре года войны экипаж сменялся трижды. Из пяти сыновей, которых его мама Вартуги Хазаросовна проводила на фронт, не вернулось двое — Хугас погиб в Запорожье, Капрел — пропал без вести.
После школы сельский парень Кеворк Хантимиров поступил в ремесленное училище, по окончании которого работал плотником. «12 января 1941 года меня призвали в армию. Сначала повезли в Могилев, а оттуда в Киевскую школу ВМФ, чтобы подготовить из нас военных специалистов. А когда началась война, нас перебросили в Сталинград и троих из нас определили на канонерскую лодку «Чапаев» наводчиками. Каждому дали по три снаряда. Первый наводчик не попал в цель, второй тоже, а во мне же кровь армянская кипит, да и переживал, что товарищи мои не попали: «Я сейчас разнесу этот блиндаж», выпалил я, а командир смеется: «Ну, давай». Первый снаряд послал в правильном направлении, но упал он далеко вперед, а второй попал точно в блиндаж, который взлетел в воздух. Тогда командир сказал: «Вот этого юношу ставьте первым наводчиком». А 23 августа мы сели на мель. Полуторкой, которую нам дали в помощь, мы не смогли раскачать корабль. Видим, плывет буксир.
Командир наш кричит в мегафонную трубку: «Буксир, буксир, военный корабль на мели. Вытащи, пожалуйста», а тот просигналил «Ту-ту» и прошел, потом мы второй раз к нему обратились, но он опять не остановился. Тогда командир мне приказал: «Хантимиров, стреляй. Только не попади в него, а чуть вперед целься». Ну, метров на 30 вперед я стрельнул, и такой столб воды поднялся, что тот сразу остановился. Командир повторил приказ: «Немедленно вернуться и вытащить военный корабль». Буксир вернулся. Ребята к нему тросы прицепили, и он нас вытащил. А после командир подошел к капитану буксира и как врежет: «Ты, что к немцам хочешь уйти?» — «К каким немцам…?» — «Не видишь, что весь город разбит?». И приказал ему: «На берегу много людей, которые в подвалах прятались. Перевези их на левый берег. И помни, я буду внимательно следить. Не выполнишь приказ, затопим». И тот стал перевозить людей на другой берег, а мы отвезли раненых в Ленинск, это в 100 км от Сталинграда, и вернулись обратно. Командир штаба нам сказал: «Идите прямо по берегу, возле острова замаскируйтесь и стойте». Мы так и сделали. Вскоре стемнело и нам передали, что по течению плывет шлюпка. А в ней оказался Гайбарян Капрел, мой товарищ, с которым вместе призывались. Мы обнялись, и я спрашиваю: «Куда направляешься?» — «Командир ранен, везу его в госпиталь. Бензин закончился, может, литра два достану» — «Здесь ты вряд ли найдешь. Иди к начальнику штаба и скажи, чтобы он позвонил на завод. Там, думаю, найдут». Вернулся он уже ночью. Я его встретил возле шлюпки и спрашиваю: «Ну что, дали?» — «Да, два литра». Мы помогли ему завести шлюпку, он попрощался с нами и уехал. Через полчаса сообщили, что немцы прорвались на Волгу в село Рынок, и нам приказано было туда выступить. По пути мы увидели, как на наших глазах потонул самый большой теплоход на Волге «Иосиф Сталин» с 3,5 тысячами пассажиров на борту, который фашисты разбомбили с воздуха, только корма торчала. Но мы им ничем помочь не могли, поэтому поплыли дальше до места назначения, где увидели немецкие танки, автомашины, покрытые брезентом, и как павлином ходят фрицы. Командир у меня спрашивает: «Видите, Хантимиров?» — «Вижу, цель поймана», и последовал приказ:
«По машинам огонь». После моего третьего выстрела одна из машин взлетела в воздух. Из двух орудий мы выпустили 40 снарядов, разбили несколько танков и автомашин противника. Два дня противник нес сильные потери, но на третий они применили против нас шестиствольный миномет, тогда командир приказал: «Полный назад. Отступаем за остров». Был приказ зайти нам в реку Ахтуба и замаскироваться, что мы и сделали. Но тут поступил приказ выйти на открытые позиции и прямой наводкой уничтожить четыре немецких танка, которые двигались в нашем направлении. С дистанции 5 км батарея открыла огонь. Третьим снарядом я поджег первый танк, пятым второй. Видно было их хорошо, поэтому я продолжил огонь, поджег третий, а потом четвертый танк. И тут же поступил приказ уничтожить шестиствольный фашистский миномет, который обстреливал тракторный завод. Мы выпустили десять снарядов, но в цель не попали, так как враги перебегали с места на место, а с одиннадцатого подняли этого минометчика в воздух. После командир говорит мне: «Видишь там вспышку? Давай по ней». Продолжая вести бой на расстоянии 18 км от противника, я выпустил несколько снарядов, один из которых попал в ящики с боеприпасами, был оглушительный взрыв и огромное зарево», — рассказывает фронтовик. За этот бой в 1943 году он был представлен к ордену Красной Звезды.
«Мы были в 60 км от Вены, когда объявили, что война закончилась. На радостях мы сошли на берег, чтобы посмотреть город. Немцы подходили к нам и здоровались. Идем по Вене, и вдруг я слышу родную армянскую мелодию. Подхожу ближе, оказывается, это мой друг Капрел Гайбарян играет. Мы, конечно, обнялись, и вскоре опять попрощались».
После победы еще два года Кеворк Керопович служил на Черноморском флоте. Демобилизовался в декабре 1947 года. В мирное время работал плотником, столяром, восстанавливал разрушенный Ростов. «Помню, работали на Большой Садовой и пошли обедать в кафе. Заходим, а там двое в военной форме сидят за столом. Я только сел лицом к ним и, будто ужаленный, сразу вскочил, и один из двоих вместе со мной. Это был мой командир. Мы обнялись. Кто бы мог подумать, что мы встретимся с ним в моем родном городе?! А он уже был в звании старшего лейтенанта», — вспоминает Кеворк Хантимиров.
За оборону Сталинграда матрос Волжской флотилии Кеворк Хантимиров был награжден орденом Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалью «За оборону Сталинграда» и многими другими наградами. К боевым наградам ветерана войны добавилась медаль «Ветеран труда» за добросовестный труд в мирной жизни.
«В конце 60-х годов к нам домой приезжал человек, который писал книгу о Сталинградской битве, и, в частности, о канонерской лодке «Чапаев» Волжской флотилии. Мне тогда было двенадцать лет, и когда он расспрашивал отца, я с замиранием сердца слушал его рассказ о мужестве наших моряков, об их подвиге, над которым не властно время, и был искренне рад, что к этому подвигу причастен и мой отец. Я испытывал гордость за отца и всех тех, которые отстояли мир на земле», — говорит сын Анатолий Хантимиров.
Кеворк Керопович вместе с женой Октябриной Карапетовной вырастили двух сыновей и дочь, которые гордятся им и окружают отца заботой и любовью. А еще он счастливый дед и прадед.
Когда я прощался, ветеран крепко пожал мне руку, и я подумал: «Есть еще порох в пороховницах». Счастья и здоровья Вам, дорогой ветеран!
Яков ЧУБАРОВ