Недавно, в октябре 2023 года, исполнилось 145 лет со дня рождения поэта и переводчика Симеона Аракеловича Бабияна. Имя его практически не знакомо русскоязычному читателю. При жизни он успел издать несколько сборников своих стихов, однако даже в те времена это не принесло ему широкой известности. Был он прежде всего лириком, певцом природы, и особенно природы крымской.
Родился Симеон Аракелович Бабиян 14 октября 1878 года в Симферополе. Мать его была родом из Армянска — прибрежного города на севере Крыма, и мальчик часто бывал там в детстве. Именно там он впервые увидел и на всю жизнь полюбил море.
В десятилетнем возрасте Симеон на несколько лет покидает Крым — его отдают учиться в Нахичевано-Бессарабскую духовную семинарию, которая находилась в Нахичевани-на-Дону. Будущий поэт учился здесь в одно время с Оноприосом Анопьяном, Акопом Генджианом (Кара-Дарвиш), Григором Бедельяном и др., дружбу с которыми сохранил на всю жизнь. В годы учебы он всерьез увлекается литературой. Отец выписывает для сына литературные журналы — «Ахбюр» и «Тараз» (именно в «Таразе» в 1899 году будет впервые опубликовано стихотворение начинающего поэта).
Окончив семинарию в 1895 году, Симеон возвращается в родной Крым и поступает работать в качестве ученика аптекаря в симферопольскую аптеку Бухштаба, арендуемую И.М. Кейлиным. В своих воспоминаниях поэт отмечает: «…на третьем году работы в аптеке мне невмоготу стала моя пустая жизнь — хотелось жить более содержательно…».
Таким новым смыслом в жизни Симеона становится стихосложение. После первой публикации в «Таразе» стихи поэта начинают появляться в таких литературных изданиях, как «Банбер», «Ахбюр», «Мурч» и других. В 1904 году в крымском издательстве Ивана Давидова (Ованнеса Давтяна) выходит первый небольшой сборник стихов поэта, названный просто: «Стихотворения». Большинство стихотворений в нем посвящено Крыму: поэт пишет о родном Армянске, Перекопе, и конечно же, — о Море.
В 1906 году в Нахичевани-на-Дону начинает выходить новый еженедельный журнал — «Нор Кьянк» («Новая жизнь»). Редакция, значительную часть которой составляли бывшие семинарские товарищи Симеона, пригласила сотрудничать и его. В 1907-1909 годах поэт уезжает учиться на фармацевтических курсах в Харьков, а после их окончания обосновывается в Ялте, где получает место провизора в аптеке. Примерно в это же время он женится на Екатерине Григорьевне Додохян, которая станет его верной спутницей до конца.
В 1911 году в типографии Александрополя печатается второй сборник — «Аккорды». Однако, через несколько лет привычной размеренной жизни навсегда приходит конец: начинается Первая мировая война. Поэт со всей болью души отзывается на кровавые события. Стихотворения из его нового цикла «Война», появляющиеся в 1914-16 гг. на страницах журнала «Гагут» («Колония»), посвящены воинам, идущим в бой, матерям, плачущим о своих детях, разрушенным городам.
Революция 1917 года приносит новые перемены. Симеон Бабиян по-прежнему лирик по натуре, и его творчество очень плохо вписывается в новую идеологию. Конечно, требования времени тоже неизбежно находят отражение в его стихах — так появляются «Труд», «Песня кузнеца», «Песня углекопа» … Поэт переводит на армянский язык Горького, Андреева, Фадеева.
В 1924 году, к 25-летию литературной деятельности поэта, удалось издать довольно объемный сборник стихов С. Бабияна на армянском языке. Кроме того, друзья юбиляра в 1925 году выпустили также первую (и единственную) книжечку стихов на русском в переводах Г. Панина, С. Френкеля, А. Ефременкова и С. Гавало.
О следующих пятнадцати годах жизни поэта нам известно мало. Впоследствии Симеон Аракелович вспоминал только, как в 1927 году им с семьей пришлось бежать из Ялты в Евпаторию после землетрясения, и брат Вартан сказал ему: «Напиши свои воспоминания из нашей жизни, у тебя хорошая память». Он действительно написал тогда около 100 страниц воспоминаний, дойдя до лета 1905 года, однако в дальнейшем эти рукописи были утрачены.
О 30-х годах он вспоминал как об очень мрачных временах. Умирает его любимая мать, друг юности Оноприос Анопьян. В феврале 1941 года после тяжелой болезни умирает и брат Вартан. А дальше — как страшный сон.
Начинается Великая Отечественная война, немцы оккупируют Крым. Сохранилось несколько писем той поры, которые Симеон Аракелович написал художнику Арменаку Анопьяну, сыну своего покойного друга. Читая эти пожелтевшие листки, ясно видишь, как старается поэт найти точку опоры для существования в обезумевшем мире:
«…Единственное, что я пока еще пишу, это — армянские стихотворения; имею одну-единственную читательницу — Екатерину Григорьевну, и то я ей читаю, потому что она читает по-армянски с некоторым трудом, а понимает сносно…». (11 декабря 1942 года).
«…Жить очень хочется, как бы трудно ни было жить, а вот эти налеты и бомбардировки покоя не дают. Числа 24-го IX бомба упала в саду. Квартиру здорово разорило, разбило; в комнате такой хаос был, убрал, много ремонтировал, стеклил фото-стеклышками, фанерками и всякой чепухой. Стала комната еще темней, на цыганскую хату похожа, но ничего: пусть только Бог бережет, будем жить и надеяться…». (11 декабря 1942 года).
Май 1944 года приносит с собой долгожданное освобождение Крыма от немецкой оккупации. Однако начинаются новые испытания: уже через неделю издается приказ о высылке с полуострова крымских татар, а в июне вслед за татарами были депортированы также армяне, греки и болгары. В их числе оказались и Симеон Бабиян с женой Екатериной.
Об этом этапе пути он высказывается довольно сдержанно в письме к Арменаку Анопьяну (семью которого в это же время выслали в г. Прокопьевск Кемеровской области):
«…Условия моего путешествия были исключительно забавны… На Ваш вопрос отвечаю лаконически: из 2000 моих книг я не имею ни одной! Кроме моей библиотеки, остались дома все мои рукописи без исключения: оригиналы 1034 стихотворений, переводы 300 стихотворений русских поэтов, переводы многих стихотворений советских поэтов, и многое другое…».
Местом высылки для Бабиянов был определен город Черниковск неподалеку от Уфы. Здесь, в степи, в поселке Нефтемаш, располагался неотапливаемый «барак № 2», где они прожили несколько месяцев. Условия были очень тяжелыми: голод, болезни, тяжелый труд.
К декабрю Бабиянам удалось недалеко переехать — адресом поэта теперь становится «Соцгород, новый барак № 15» неподалеку от железнодорожной станции Бензин. В бараке есть паровое отопление, и это воспринимается как счастье… Выросший возле теплого моря, поэт вообще очень тяжело переносил холод.
«…Работы по специальности нет, так как место маленькое. Для работы не по специальности я уже не гожусь, ибо стар, — мне 66,5 лет и здесь, на суровом севере, я совсем сломился: 7 месяцев я здесь, а уже 5 раз болел! Сейчас мне работать только в теплых краях, а эти морозы, снега… они — сама мертвячина: я никак не могу понять, как люди могут жить в таких краях…». Через два года, в октябре 1946-го поэту вместе с женой удалось выбить разрешение на переезд в Самарканд, где жила сестра его жены — Елизавета. Здесь Симеон Аракелович получает место медбрата при поликлинике ковровой фабрики «Худжум», а также небольшую комнату. Зимой по-прежнему приходится голодать. Впрочем, в письмах поэт продолжает описывать свою жизнь буднично и сдержанно, словно старается сам отстраниться от нее и не поддаваться чувствам:
«…Возвращаемся с верблюжьего базара, недалеко от д. №18 видит жена на снегу битую ворону. Возле дома, где проходили, стоит девочка. Я спрашиваю: «девочка, может быть, ты знаешь, как эта ворона очутилась здесь на снегу?». Она говорит: «мальчики убили рогаткой, бросили собаке, собака не взяла». Я сказал жене: «Спасибо этой собаке». Мы эту ворону пустили в пищу. Дома Ек. Гр-на сварила из нее неплохой суп и довольно вкусное второе!..».
Но в этом переезде на новое место есть и светлая сторона: узбекская зима намного мягче башкирской, и даже крохи этого тепла как будто отогревают напоследок душу поэта. Вспомнив об утраченной рукописи с воспоминаниями детства, поэт решает написать все заново, на этот раз в стихах. Увлекшись, он сам удивляется результату: получилась поэма более чем в 5000 строк! Однако здоровье его, подорванное холодами и душевными потрясениями, становится все хуже и хуже. Через четыре года, после тяжелой болезни (прогрессирующий склероз мозговых оболочек), 13 апреля 1950 года поэт скончался.
В архиве семьи Анопьян сохранилось несколько коротких писем жены Симеона, Екатерины Григорьевны, написанных уже после смерти мужа. Растерянная пожилая женщина, явно не привыкшая писать, спрашивает: «Что надо предпринять, чтобы о нем в литературе сохранилась память? Ведь его библиотека осталась дома… а в Союзе писателей Симеон Аракелович не состоял почему-то…». Увы, ни тогда, ни позже ничего сделать для увековечивания памяти о поэте так и не удалось. Детей у Бабиянов не было, стихи и заметки, написанные в ссылке, тоже навсегда утрачены для потомков.
Сегодня, в наш цифровой век, подобно выброшенным на берег моря обточенным камешкам, время от времени вдруг выплывают из небытия стихи, опубликованные когда-то в дореволюционных газетах, а в архивах находятся чудом сохранившиеся рукописи и фотографии. Имя Симеона Бабияна ждет своего историка, своего переводчика, чтоб вернуться к читателю и занять достойное место в литературе начала XX века.
Лариса ЯГУБЯНЦ
(по материалам архива семьи Анопьян)
МОЯ СИРЕНЬ
Перевод С. Френкеля
Во дворе у нас, пред моим окном,
Разрослась сирень. Радостный убор
В мае каждый год, вечером и днем
Опьянял меня, веселил мой взор.
Помню, как бывал нежностью объят
К милым я цветам, что кивали мне.
Средь степей немых сладкий аромат
Пробуждал во мне мысли о весне.
Долгие года волей жизни злой
От родных степей я оторван был.
Там пленился я морем и скалой,
Только сердце я дома позабыл.
И однажды я вечером, весной,
Въехал на арбе в двор, что был так пуст.
Я увидел вновь бедный дом родной,
Пышен лишь, как встарь, был сирени куст.
Колыхал сирень бодрый ветерок,
Что смягчал жару на закате дня;
Словно каждый мне кланялся цветок,
После долгих лет увидав меня.
Помню, помню я много утр потом
Аромат цветов пил я без конца.
И когда опять покидал я дом,
Сбросили наряд ветви деревца.
В край чужой меня привела судьба,
И колеблем я жизнью, как тростник.
И когда тяжка станет вдруг борьба,
Я домой, домой рвусь хотя б на миг.
Пусть убог мой дом, под родную сень
Хочется душе; и я верю, вновь
Пышно там цветешь ты, моя сирень,
Память юных дней, светлая любовь…