23 июня одному из 12-ти старейших театров России – Ростовскому академическому театру драмы имени Максима Горького – исполнилось 150 лет!
С Ара Геворкяном беседует Вардан Абраамян (далее В.А.):
– Ара Геворкович, несколько месяцев назад скоропостижно скончался главный режиссер Ростовского академического театра драмы им. М. Горького Николай Евгеньевич Сорокин, впервые поставивший на российской академической сцене армянскую панорамную историческую драму. Что вы можете сказать по этому поводу как автор «Тиграна Великого» и как человек, близко знавший и долго сотрудничавший с Николаем Евгеньевичем?
А.Г. – Я глубоко был потрясен смертью Николая Евгеньевича, человека-творца, находившегося в вечном движении. Он, я бы сказал, рискнул поставить армянскую историческую драму, ибо, представьте, это был первый опыт такого плана, притом опыт, принесший определенный успех и признание режиссеру. А риск был на самом деле благородным, так как Сорокин взял на постановку работу автора-армянина, совершенно неизвестного в театральных кругах. В своей группе «Все об армянах и Армении» на сайте «Одноклассники» я посвятил Николаю Евгеньевичу довольно обширную тему, и, что удивительно, многие армяне со всех концов мира откликнулись с благодарностью к памяти этого светлого человека…
В.А. – А.Г., какова история создания вашей драмы и когда у вас появилась мысль предложить ее Ростовскому театру им. М. Горького?
А.Г. – Драму я написал после прочтения исторического романа «Тигран Великий» Айка Хачатряна, притом на армянском языке. Это мое мнение, но я считаю, что самый великий царь Армении заслуживает более тонкого исторического подхода и более глубокого художественного воплощения. Возможно, я слишком резок в своих суждениях, но после прочтения исторических романов Лиона Фейтхвангера, Томаса Манна мне с большим трудом удается читать современные армянские исторические романы. Они настолько поверхностны и неглубоки, что московские издатели таких романов должны радоваться, что армянские читатели еще покупают их серийные красные книги «Кес-Арут» и так далее. Конечно, это не относится к романам «Амирспасалар» Вермишева, к историческим романам Раффи, Мурацана, Даштенца, Серо Ханзадяна…
Именно это и подвигло меня на мысль создать свой исторический роман (пока он не завершен) и историческую драму на русском языке, где будет и философское осмысление эпохи и главного героя, и поэзия, и трагедия человеческой души. Надеюсь, это мне удалось. Самое главное то, что я преодолел инертность повествования, заменив ее динамичностью, общечеловеческими реалиями и глубокой философской подоплекой не во вред историческим фактам.
Драма попала к Сорокину через посредство Федора Захаровича Хачатуряна, генерального директора Ростовского завода газовой аппаратуры. Им же, вместе с председателем армянской общины Арутюном Арменаковичем Сурмаляном, была организована спонсорская помощь театру со стороны ростов-ских армянских меценатов. Хотя среди двенадцати меценатов был и русский человек, директор Ростовского завода шампанских вин Валерий Васильевич Зенин. Только для постановки этой драмы было сшито 150 костюмов, использованы новейшие технологии, а это возможно только при соответствующих дополнительных затратах.
В.А. – А.Г., если можно, несколько слов о ваших контактах с театром и главным режиссером. Как шла подготовка к премьере этого грандиозного спектакля, который по своим сборам и популярности затмил все предыдущие постановки Ростовского академического театра драмы? Не зря «Тигран Великий» был классифицирован как лучший спектакль театра за последние 50 лет, а это, я думаю, результат слаженной работы автора и режиссера-постановщика.
А.Г. – Работа над постановкой была долгой и изнурительной, примерно с 2005 года. Премьера спектакля состоялась в конце октября 2007 года. К тому же Николай Евгеньевич почти полтора года знакомился с драмой, с армянской историей, интересовался политикой взаимоотношений Великой Армении, Парфянского царства, Понта Эвксинского и Рима, читал римские и греческие источники. Его интересовало все: вплоть до шнуровки обуви воинов Тиграна Великого.
Если вы помните, в спектакле использована грустная музыка дудука, армянские танцы. Захожу однажды к нему в кабинет. Сидит и слушает Дживана Гаспаряна, а на глазах – слезы. Говорит мне: «Ара Геворкович, тысячи лет армяне слушают и млеют перед этой божественной музыкой, а мир только сейчас понял, какую внутреннюю силу таит в себе армянский дудук»…
Драма «Тигран Великий» была написана на 80 процентов свободным стихом и на двадцать процентов – прозой и состояла из 3000 строк. Первый сценарий составлял я, проработал и второй, третий сценарии, сократив объем драмы в три раза, и только потом передал главному режиссеру, хотя в дальнейшем он приписал сценарий себе. После этого началось сценическое воплощение драмы с армянскими танцами, музыкой, с режиссерскими находками. Количество репетиций было неимоверным, к работе были привлечены и балетмейстеры. Представьте, все актеры спектакля, в том числе пять заслуженных артистов Российской Федерации, участвовали без исключения в армянских танцах и ритуальных действиях, а ведь среди них не было ни одного армянина.
В.А. – А.Г., зная ваш эмоциональный характер, я хотел бы задать в некотором роде каверзный вопрос: были ли моменты несогласия с режиссером-постановщиком и как вы находили общий язык с Николаем Евгеньевичем?
А.Г. – Честно говоря, я всегда был рьяным защитником своей линии, но и сторонником принципа «в споре рождается истина». Конечно же, были разногласия, но они всегда решались корректно и имели логическое решение.
Я, например, считал: главную роль царя Тиграна должен играть актер с более развитыми голосовыми данными – и даже предлагал на эту роль самого Николая Сорокина, прекрасного актера и импровизатора. Ведь когда-то он прекрасно справился с ролью самодержца российского – Петра Великого. Но Николай Евгеньевич успокоил меня тем, что актер Галкин постепенно включается в роль. И в самом деле, актер рос как в процессе репетиций, так и в процессе игры – от молодого Тиграна, получившего титул царя царей в парфянской столице Экбатаны, до семидесятипятилетнего старца, в одиночку отправляющегося в лагерь римского полководца Помпея.
Я был также против умаления в спектакле роли величайшего полководца древности Митридата Евпатора. Хотел включить в спектакль ту часть драмы, где царь Понта прощается с жизнью. Но Николай Евгеньевич считал, что нужно усилить роль Тиграна на фоне более слабого воплощения образа властителя Понта. Я решил не вмешиваться в задумки режиссера-постановщика. И потом, каждый режиссер видит то, что ему дано видеть, и нельзя автору слишком мешать его планам.
Я считаю, что многие взыскательные зрители не только по нескольку раз посещали спектакль, но и обязательно читали драму. Они должны быть довольны и драмой, и ее сценическим воплощением. Хотя в некоторых не вполне профессионально написанных статьях меня упоминают как ростовского историка, невесть откуда появившегося, а основное внимание уделяется спектаклю, содеянному чудотворцем Николаем Евгеньевичем Сорокиным. Сорокин создал прекрасный спектакль только потому, что драма, на которую он опирался, была написана на высшем уровне. Вероятнее всего, это постарались наши армянские деятели, которые порой совершают такие невинные уступки своим русским благодетелям, чтобы якобы не обидеть их. На самом деле эта «невинная» медвежья услуга беспричинно принижает роль, талант, честь автора и его творческий труд. Ни один цивилизованный народ не делает этого.
В дальнейшем был выпущен и диск с записью спектакля без согласования с автором, хотя по авторскому праву режиссер не имеет права даже давать рекламу свыше пяти минут, не обговорив с автором все детали. Хорошо еще, что мне догадались хоть подарить один диск как гостю театра. Но я не получил ни копейки от его широкомасштабной продажи. Так что, уважаемый Вардан Лентушаевич, автор с весьма каверзным характером шел на одни уступки.
Самое главное то, что Николай Сорокин в своем спектакле не только воплотил античный дух Армении, но и сумел дать свой современный взгляд на человеческие взаимоотношения, который хорошо отразился в концовке спектакля, когда Тигран дает последние наставления наследнику гайканского престола Артавазду: «Лишь сохранить сумей оставленное мною…». Но это же слова, которые есть в моей драме, я сам ввел их в обиход при составлении уже первого сценария… В данном случае режиссер просто удачно смог использовать написанное автором, а не сам придумал такую концовку, как представлено почти во всех восторженных откликах на постановку.
В.А. – А.Г., были ли в процессе репетиций интересные комичные ситуации и как они разрешались?
А.Г. – Таких случаев были десятки, ибо день за днем на сцене шла активная, скрупулезная работа; это был творческий поиск наилучших вариантов. Помню такой случай: во время очередной репетиции шел диалог между царедворцами армянского царя и послом парфянского царя. Актеры играли как-то вяло. Сорокин тут же срывается со своего режиссерского места, прыгает на сцену и кричит на актеров: «Да поймите же вы, что армяне и парфяне – как мы с хохлами сейчас. Те же разногласия, те же претензии друг к другу…» А когда после такой словесной взбучки актеры разыгрались, он поворачивается ко мне и говорит: «Ты видишь, Ара Геворкович, как им помог мой холодный душ». И мы громко засмеялись.
В.А. – А.Г., я не думаю, что все было гладко, тем более что вы впервые ставили свою драму. Было ли противодействие этому благородному начинанию, поднявшему дух ростовского армянства и освежившему восприятие русского взыскательного зрителя?
А.Г. – Противодействие было, и оно выражалось по-разному. Я уже писал, что во многих публикациях меня представляли как историка, неизвестно откуда появившегося, старались не замечать философскую и поэтическую глубину написанного.
Одна журналистка из «Вечернего Ростова» долго охотилась за мной, даже дежурила у подъезда моего дома, чтоб написать в газете обо мне как об авторе, занимающемся случайными заработками, как будто я не хотел бы иметь пост генерального директора престижного предприятия, если бы мне дали такую возможность. А так я занимался книгами и имел неплохой успех, жил своим трудом и ни у кого не просил денег. Даже это не устраивало многих.
А один ростовский горе-театровед, не прочитав даже драму «Тигран Великий», написала мерзкую статью в газете «Молот» под мужским именем «Армянский властелин колец», с явной целью унизить великое начинание Сорокина, а автора сровнять с землей. Но не только это; она, считающая себя приверженцем армянской культуры, начинает свою низкопробную статью, начинив ее прыщавым мелким национализмом: «Третья по численности диаспора Дона – армяне – очень отзывчива на внимание к ее национальной культуре. Достаточно со сцены прозвучать знаменитому «Журавлю», народной песне, где говорится о тоске по родине, и зал уже взят в плен – и надолго. Достаточно появиться на заднике горе Арарат – в ответ благодарные аплодисменты». Ну и после такого начала понятно, что будет писать эта бесталанная ярая националистка и на что она способна. Честно говоря, мне было смешно читать эту начиненную злобой и ложью статейку. Но все же я договорился с редактором газеты «Молот», она согласилась напечатать мою ответную статью на этот грязный пасквиль, тем более что спектакль шел с полным аншлагом. Но Николай Евгеньевич у себя в кабинете мудро заметил: «Ара Геворкович, не обращайте внимания». Слава богу, спектакль у нас идет с полным аншлагом, а некоторые бесталанные, злые бабы, надевшие для устрашения мужские усы, пусть мирно подыхают на здоровье». Все сидевшие в кабинете схватились за животы. И я так и не ответил на эту злостную статью, хотя думаю, что Бог сам накажет человеческую глупость, основанную на животной зависти и национализме.
На презентации спектакля после премьеры прекрасно выступили патриарх театра, народный артист СССР Михаил Ильич Бушнов, представитель Президента России в ЮФО Дмитрий Николаевич Козак, казачий генерал и писатель, советник атамана казачьих войск России и Зарубежья Сергей Васильевич Дмитренко.
В.А. – А.Г., если можно, несколько слов о последующих постановках «Тиграна Великого» и о гастролях.
А.Г. – Николаем Евгеньевичем был составлен обширный план гастрольных поездок в Санкт-Петербург, Ереван, Тбилиси, Краснодар, Сочи, Воронеж, Волгоград, Новороссийск и даже в Болгарию. Помню, однажды он мне говорит (а говорил он очень экспрессивно и красиво): «Ара Геворкович, если я три месяца подряд не ставлю «Тиграна Великого», русские бабы приходят ко мне и чуть не царапают мне лицо: «Почему не ставишь нашего «Тиграна»?», – а потом красиво ругается армянским матом и продолжает. – А где же ваши армянки, ваши армяне, почему они так инертны, почему нас не вызывают на гастроли в Краснодар, где живет 350 тысяч армян, в Минводы, Пятигорск? Я, русский человек, казак, рискнул поставить эту прекрасную вещь, а они – армяне – боятся организовать гастроли? Русские больше любят вас, армян, чем вы себя». Говорил он эти слова искренне, задыхаясь и очень азартно.
И он в этом плане был прав. Я полностью был на его стороне. И не знал, что ответить: ведь нельзя хвалить то, чего нет, если даже это относится к твоему народу. Это я объясняю духовным обнищанием нашей нации, живущей в пределах России, отсутствием слоя армянской интеллигенции и духовенства, сплачивающих нравственный потенциал народа (к Ростову-на-Дону это не относится), погоней за сиюминутным, по принципу «Самое главное – денги, денги, денги» (без мягкого знака). Это как выходит: русские из Воронежа организовали гастроли, а краснодарские армяне даже не сдвинулись с места?
У моего брата, работающего журналистом в ереванской мэрии, есть диск с получасовой записью переговоров о месячных гастролях «Тиграна Великого» в помещении Ереванского государственного русского драматического театра имени К. Станиславского, где участвовали Николай Сорокин, министр культуры Республики Армения, главный режиссер Ереванского театра Александр Григорян, консул Армении в ЮФО А.Д. Гомцян. Но гастроли не состоялись. Наверно, по вине ереванских функционеров от культуры.
Говорят, прекрасные гастроли состоялись в Санкт-Петербурге, с полным аншлагом, но я не уведомлен об этом. А вот что рассказал мне Николай Евгеньевич о гастролях в Сочи: «Люди сначала шли на представление вяло, с неохотой, с какой-то ленцой, но после спектакля так оживились, что почти полчаса не отпускали актеров, и попросили театр еще два дня подряд ставить «Тиграна Великого».
Прекрасные гастроли прошли также в Новороссийске, Воронеже. Я получил из Воронежа много благодарственных отзывов, но от русских зрителей. У Сорокина была мечта поставить «Тиграна Великого» в болгарском замке, недалеко от Пловдива. Но увы, эти планы ушли вместе с ним.
В.А. – Уважаемый А.Г., итоговый вопрос. Расскажите, пожалуйста, о последней встрече с Николаем Евгеньевичем, о вашем последнем разговоре, а также о возможностях постановки «Тиграна Великого» в дальнейшем…
А.Г. – В последний раз я был у Сорокина в сентябре 2010 года, подарил ему очередной выпуск своего международного Альманаха. Он поздно соприкоснулся с моими стихами, и они ему очень нравились. Все время говорил: «Ара Геворкович, я не ожидал, что вы, армянин, можете так совершенно и мудро писать на русском языке. Так вы можете спокойно войти в лучшую тройку ростовских поэтов». А прочитав несколько моих рубаи, он сказал, что нужно издать «Рубайят», ибо после рубаи Омара Хайяма они вторые по своей силе и совершенству, и даже предложил организовать презентацию моей книги в театре. Но увы, это все было в перспективе. Мой «Современный рубайят» выйдет на днях, и я обязательно прочитаю любимые рубаи Николая Евгеньевича на его могиле.
Последний наш разговор состоялся в начале октября прошлого года, когда я только что вернулся из Армении, где отмечал годовщину смерти моей Луизы. Сорокин позвонил утром и радостно сообщил, что министр культуры России на симпозиуме главных режиссеров российских театров объявил, что единственный режиссер, который оправдал постановку панорамной исторической драмы, это Николай Евгеньевич Сорокин из Ростовского академического театра драмы им. М. Горького, который поставил армянскую национальную драму «Тигран Великий». Замолчал, а потом продолжил: «Так что, Ара Геворкович, работайте над текстом вашей второй драмы «Царь Артавазд». Он же создатель армянской драматургии, а у ереванских армян нет такого автора, кто бы рискнул талантливо написать такую великолепную панорамную вещь. Не отдавайте ее своим армянам, это им не по плечу. Только казак Сорокин может понять античных армян», – и мы с ним рассмеялись.
Потом он продолжил свою мысль: «Нам надо развивать успех. Нам же уже по шестьдесят, нужно успеть хотя бы поставить Артавазда. В первый день будем ставить «Тиграна», на второй – «Артавазда». Тем более что костюмы есть. А русский читатель будет болеть и за сына своего любимого Тиграна. Еще научим и армян болеть за своих царей. Эта твоя драма более трагичная и более панорамная, но опять повторяю: ереванцам не по плечу такая сильная вещь… И обязательно, лентяй, заканчивай своего «Арташеса Великого», подумаем с тобой потом, как найти спонсоров и поставить фильм-трилогию «Армянские Арташесиды». Народ устал от водевилей, хочет опять окунуться в историю, а таких вещей, как у тебя, ни у кого нет, да и кишка у них тонка – писать так глубоко, с такой исторической достоверностью, с такой поэтичностью. Только человек, видевший так много горя и неудач и естественно одаренный от природы, мог создать такого «Тиграна»»…
Я ответил Николаю Евгеньевичу, что у меня сейчас траур, умерла жена, и я целый год не прихожу в себя… Он ободрил меня и сказал: «Я знал об этом, Ара Геворкович, твой друг генерал Дмитренко сообщил, но не хотел огорчать вас. Ты – сильный человек! Твори! И творчество спасет тебя! Я позвоню вам через некоторое время…»
Это были последние слова нашего разговора. А потом я узнал о его смерти… Пусть святится имя его, бескорыстного, талантливого человека, не жалевшего себя в работе и сгоревшего в огне своих дерзаний и планов…