В прошлом номере мы писали о том, что выставка, посвященная творчеству нахичеванского художника Арменака Анопьяна, пошла в Армянском Музее в Москве. Не каждый день все-таки нахичеванцы выставляются в столице!
Сегодня предлагаем вам интервью с внучкой художника Анной Анопьян, которая рассказала, как готовилось это знаменательное событие.
— Что вдохновило вас на организацию выставки «Арменак Анопьян. Недосказанное…» в Армянском музее «Тапан»?
— Это не первая авторская выставка деда, Арменака Анопьяна. Конечно, в самом начале нашего пути работы были представлены, прежде всего, на его родине, где Арменак родился и прожил свои последние двадцать лет жизни. Это мой любимый Ростов-на-Дону. Потом был гостеприимный Чалтырь и юг России. За несколько лет было проведено более десяти выставок, посвященных творческой династии Анопьян. В Москве впервые мы выставились в театре Геликон-Опере и поняли, что московской публике это очень интересно.
Об Армянском Музее «Тапан» я много слышала, но даже мечтать не могла, что когда-нибудь картины деда будут висеть именно здесь. Меня поддержала галерея-музей «Нико» в лице директора Гаянэ Никогосян и культурный центр посольства Армении в России, посоветовав Армянский музей, который расположен в самом центре Москвы.
Выставочное пространство в «Тапане», как мне кажется, самое удачное место для нашей семейной коллекции, которая за несколько лет увеличилась почти в четыре раза. Нравится атмосфера в музее и профессиональное, трепетное отношение директора центра Давида Багдасаряна к моей идее сделать династийную выставку семьи Анопьян. Надо отметить, что он человек, который хорошо владеет исторической информацией, творческий и всегда позитивный, а это вселяет уверенность, что все получится. Одним словом, он протянул дружескую руку и поверил мне.
— Как вы выбирали работы для выставки?
— Их не так много, чтобы выбирать. Мы с мамой на протяжении долгих лет постепенно реставрировали художественные работы Арменака, насколько хватало средств и сил. К сожалению, в связи с историческими перипетиями, испытаниями, которые пришлось пройти деду, основная часть работ утрачена, а те полотна, которые сохранились, мы попытались вернуть людям. Кстати, что-то удалось получить из частных собраний. Горько осознавать, что в 37-м году, когда Арменак был репрессирован, более ста работ уничтожили, сожгли в центре двора в Симферополе. Мы нашли документы, подтверждающие, что обыск и арест проводились без понятых.
— Какие личные вещи семьи представлены на выставке и какую роль они играют в понимании творчества Арменака?
— Арменак очень трепетно относился к своим родовым корням. Он почитал своих родителей, боготворил отца — известного поэта, переводчика, культурного деятеля Серебряного века — Оноприоса Яковлевича Анопьяна, после смерти которого он постоянно собирал материал, чтобы увековечить его имя. Помешали аресты, ссылка, переезды, ограниченность в средствах. Многое из вещей сохранила моя мама, те предметы, которые остались в семье. Ведь многие вещи были проданы, заложены в голодные годы, какие-то исчезли бесследно. Моя прабабушка, Гадаринэ Бедросовна Анопьян (урожд. Вартанова), к слову, была одной из самых богатых невест Крыма, и благодаря ее приданому семья выжила. Помню, как мама рассказывала, что длинную цепочку от кулона делили по 40 см. и продавали частями или обменивали на хлеб. Так жили многие в те страшные послереволюционные, голодные годы.
На витринах представлены сохранившиеся книги отца-поэта, его блокноты, старые фотографии, несколько вещей Гадаринэ Бедросовны, которые она брала с собой в сибирскую ссылку. Вещи Арменака, с которыми он не расставался и возил все время с собой. Даже посуда и скатерть, которую жена Арменака, Вера Беспалова, взяла, отправляясь добровольно за мужем в Прокопьевск, чтобы облегчить участь двум старым женщинам — матери и тете Арменака, а также своему мужу. (Они были высланы из Крыма по приказу Сталина в 1944 году согласно постановлению № 5984).
— Как вы оцениваете влияние предков Арменака на его художественное наследие?
— Я верю в атмосферу, в которой растет и развивается человек. Окружение Арменака было необыкновенное, ему повезло. В семье царила необычайно творческая атмосфера. Родной дядя, Григорий Яковлевич Анопьян, был необыкновенно одарен, так же, как и Оноприос, писал стихи, занимался переводами, прекрасно пел. На выставке представлены его ученические художественные работы, которые все детство были перед глазами Арменака, и это дало почву для развития художественных способностей. Кстати, эмигрировав в Европу после революции, Григорий Анопьян станет у истоков основания Теософского общества в Швейцарии.
Вторая сестра отца, Розалия Яковлевна Козодова (урожд. Анопьян), была, как и старшие братья, начитана, знала несколько языков, обладала обворожительным голосом и имела артистические способности. Она долгое время играла в спектаклях Нахичеванского общества любителей драматического искусства. Ее дочь, Изабелла Григорьевна Козодова (Данзас), народная артистка Армении, вспоминает, что в семье очень любили петь по вечерам, читать стихи, делать совместные переводы понравившихся зарубежных авторов. Разве такая атмосфера не способствует правильному, творческому и культурному развитию?
Я еще не упомянула о двоюродном брате Арменака — Николае Григорьевиче Козодьянце (сын Розалии Яковлевны), он был прекрасный художник-анималист и одновременно играл в Музыкальном театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, обладал прекрасным баритоном.
Если углубиться в родовые связи, то и деды-прадеды Арменака имели художественные способности. На выставке есть рисунок лошади, который принадлежал двоюродному деду Арменака.
— Какие воспоминания о деде у вас сохранились? Как они повлияли на вашу жизнь?
— Мне было три года, когда умер мой дед. Я смутно помню его за ширмой, лежащего в пижаме, он тяжело болел в последние годы, помню его теплую руку… Моему брату повезло больше, и 12 лет они были вместе. Арменак, по словам Саши, был веселым и неунывающим человеком. Любимым воспоминанием моего брата было то, как они оба подходили к большому старинному зеркалу и строили смешные гримасы — кто-кого перекривляет. Хочу добавить, что Саша много взял от деда. Ему прекрасно, в отличие от меня, даются языки, он отлично рисовал в детстве, но выбрал спортивную футбольную карьеру. Можно сказать, что тоже пошел по стопам Арменака, который был в 30-е годы ХХ в. чемпионом Крыма по боксу в легком весе! Надо отметить, что хорошая физическая форма деда и помогла ему выжить в тяжелые годы.
Наша мама, Татьяна Арменаковна, привила нам любовь к прошлому, истории, театру, живописи, она много времени уделяла архивам предков, перед нами был хороший пример. Картины, которые всегда висели у нас дома, периодически перевешивались, насколько позволяла площадь, как в музее. Наверно, так и прививается семейная память.
— Удалось ли передать атмосферу творческого процесса Арменака в этой выставке?
— Мне кажется, что сами стены музея подсказывали, как надо разместить работы. Это не просто выставка одного художника, а история целого поколения людей, которые жили в это сложное и противоречивое время. Хронология построения — это сама жизнь Арменака. Его талантливое окружение, «Крымский период», где была счастливая и беззаботная юность, потом годы учебы у академика батальной живописи Н.С. Самокиша. Период становления как художника. Хочу еще отметить, что Арменак неплохо писал стихи, участвовал в различных поэтических конкурсах и имел успех. Затем «темная полоса» — годы сталинских репрессий, оправдательный приговор, и жизнь снова заиграет яркими красками…
В июне 1941 года должна была состояться первая большая персональная выставка Арменака, где ему планировали присвоить звание заслуженного члена союза художников, но началась война. Подпольная пропаганда в оккупированном Крыму. На фронт не берут, т.к. туберкулез, но он хочет быть полезен. С коллегами они рисуют антифашистские плакаты, развешивают листовки, прикрываясь пейзажными работами, которые пишут на продажу, чтобы прокормить семьи. Война заканчивается — новое испытание — Сибирь…. Лесоповал, тяжелые условия в Прокопьевске. В защиту Арменака пишет большая группа известных крымских художников и деятелей искусства. Мартирос Сарьян не побоялся написать письмо на имя Лаврентия Берии, желая облегчить участь талантливому художнику.
В этот период появляются черно-белые нотки в творчестве Арменака, которые представлены на выставке отдельным периодом. Он рисует в основном углем. В письме к другу я нашла такие строчки: «Рисовать нечем и не на чем, а не рисовать — невозможно…».
А вот после ссылки он перестает заниматься живописью. Последний портрет Рахманинова (как выяснилось в наши дни, есть еще и Скрябин) Арменак пишет по просьбе своей жены Веры Владимировны Беспаловой для ее племянника, выпускника института им. Гнесиных, ныне известного композитора Сергея Зубковского.
Так мы и старались расположить выставку в калейдоскопе исторических событий, которые диктовала художнику Судьба.
— Какие реакции вы ожидали от зрителей?
— Самое главное — это неравнодушие и интерес к творческому наследию Арменака. Мне хотелось сделать персональную выставку деда, о которой он мечтал. Сказать маме, что все, что она сделала, создала, приумножила — это не зря! Я уверена, что незаслуженно забытые имена возродятся! Арменак в своем завещании оставил нам большое количество документов, которые еще предстоит изучить. Там есть списки талантливых людей, которые окружали художника и были так же, как и он, незаслуженно забыты: Симеон Бабиян (поэт), Геннадий Панин (Ахматова считала его лучшим специалистом по акростиху), Симеон Гамальян (Гамалов) — литератор, критик, переводчик, редактор. Работал в Москве и заведовал армянским отделом Библиотеки им. Ленина, и другие творческие личности.
— Что вы хотите донести до посетителей выставки через творчество Арменака?
— Каждый человек встраивает себя в свою семью, он в ней живет. И хочу донести, что эта связь не прерывается. Хочу, чтобы дети мои продолжили и приумножили знания о своем роде. Находили в этом силы и вдохновлялись. Через родовые корни мы можем многое в себе открыть, а также, наоборот, что-то исправить, проанализировать и изменить.
— Как выставка вписывается в современный арт-контекст Москвы?
— Замечательно вписывается. Как Крымский мост связал Россию и Крым, так и моя Династия связала истории разных городов, теперь и Москву, где я сейчас живу и рада представить москвичам эту замечательную выставку. Хочу, чтобы молодежь помнила одну из самых главных заповедей: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой дает тебе…». В эти слова входит и память о наших предках, которые жизнью своей показали, что каждый день, дарованный нам свыше, является большим благом.
Мои предки просто любили Жизнь и делали все возможное, каждый по-своему, чтобы мир стал еще прекраснее.
— Какие планы у вас на будущее?
— Иногда не мы составляем планы, а что-то свыше нам открывает новые горизонты и возможности. Очень хочу осуществить мечту моего прадеда-поэта и издать сборник его стихов и переводов. Кстати, современники считали его одним из лучших переводчиков нашей классической литературы! Но из-за бедности, тяжелой болезни Оноприосу Яковлевичу так и не посчастливилось подержать в руках свой сборник. Есть прекрасный портрет, который Арменак написал после смерти отца, на нем изображен Оноприос, сжимающий в руке неизданную книгу своих стихов. Мое самое большое желание, чтобы этот прекрасный портрет висел отреставрированный в музее. Это одна из лучших сохранившихся работ Арменака.
Мечтаю сделать полный каталог картин Арменака и его окружения, отреставрировать работы, которые ждут своей очереди. И я посылаю в Космос мысль о том, что в частных коллекциях есть работы деда и мне хотя бы позволят на них взглянуть…
Сейчас я просто счастлива, что прекрасный музей «Тапан» позволил мне осуществить мою мечту и выставку Арменака Анопьяна «Недосказанное…» увидели москвичи и гости столицы.
Интервью провела АРТМОСКОВИЯ (artmoskovia.ru)
Фотографии предоставлены семьей Анопьян