Для армян всего постсоветского пространства май был особым месяцем. Помимо славного праздника Победы 1945 года, армяне праздновали еще одну Победу над нацизмом 9 мая 1992 года, завершившуюся операцией «Свадьба в горах». В этот день армяне овладели городом Шуши. Долгое время это обеспечивало 9 мая статусом «двойного праздника», где проводились соответствующие параллели. Однако ныне этот день далеко уже не праздничный.
Впрочем, для многих армян ситуация не изменилась. Все также поздравляют с двойным и тройным праздником (основание Армии Обороны НКР), все также пишутся/копируются тексты о проведении операции, ее плюсах и качестве, о бегстве азербайджанцев и чеченских боевиков Басаева. В сравнении — это как неизменно гордиться 9 мая в условиях, не знаю… нацистской оккупации.
К сожалению, это лишь показывает, насколько «побоку» была для многих тема Арцаха. Некогда говорили, что вопрос Арцаха прописан в концепции Национальной Безопасности Армении. Сторонние эксперты говорили, что Армения «арцахизирована», то есть фокусирует свою идеологию на Арцахе. Считалось, что утрата Шуши будет аналогом утраты Карса, то есть новым концом. Считалось, что без этого быть ничего не может, цитировались слова Монте Мелконяна о «закрытой странице истории».
Оказалось, что может. Еще как. И сравнения с Карсом хоть символичны (учитывая практическую точность событий ровно через 100 лет) и вполне возможны, но после Карса психологический слом был очевидным. Офицеры крепости обрывали свою жизнь по примеру полковника Ованеса Мазманяна. Он застрелил себя, узнав о сдаче Карса туркам. За ним это сделал и ряд других солдат. Этому даже дали псевдо-врачебное имя — «синдром Мазманяна». Самоубийство от чувства страшной несправедливости и безысходности.
Безусловно, никто не говорит, что «таков путь». Однако контраст между страшным ощущением поражения, которое лишь усилило падение республики и обеспечило приход большевиков (и переход к ним), и между простой обидой на пару месяцев, отмечается. Шуши оказался не Карсом. Кто-то скажет, что это такой запас прочности. Что армянская нация научилась после геноцида быстро «восстанавливаться». Вот только теперь это выглядит как простой пофигизм. Кто-то вообще получал экстаз от рассказов о том, как трагична их история. Бывало, армяне и ждут 24 апреля, лишь бы в этот день «насладиться» собственной же трагедией, представить свою печальную участь и думать о том, что никто другой так не страдал.
Может быть, этот пофигизм и спас армян от аналогичной катастрофы. От коллективного психоза, массовых беспорядков, развала страны. С другой стороны, возникает вопрос, а есть ли предел? А вдруг его нет? Вдруг сдача Сюника тоже окажется «обидой» на полгода, и потом об этом забудут. Также будут гулянки, свадьбы, борьба с азербайджанцами в сети. В конце концов, армяне, как и другие диаспоральные нации, могут существовать и без государства еще долгое время. По всей планете геноцид армян не устроить.
В отечественной войне важным элементом является чувство, что это возможный конец нации. У армян такое чувство было в армяно-турецкой войне 1918 года. Это и была для армян буквальная Отечественная война. Либо ждал финал геноцида армян в Восточной Армении, либо спасение нации и возрождение Армении. Это и обусловило тот резкий порыв и энергию. Многие из сюжетов можно легко сравнить с сюжетами ВОВ, просто последняя имеет сильную пропагандистскую историю, а вот 1918 год — не очень.
Однако последующий кризис, в том числе и в национальном плане, привел к страшному итогу. Концом буквальным это не стало. В 1988 году можно сказать, что чувствовалось нечто подобное на фоне распада СССР, слома прежних идеологем, страха Сумгаита и Спитака. Возможно, и это стало причиной того, что нашлись группы армян, способные объединить остальных в деле освобождения Арцаха.
В 2020 году, судя по всему, ничего подобного не было. Не ощущался уровень угрозы. Первая Республика зародилась в муках и умерла в муках. СССР породил идеологическую машину, чей распад оказался катастрофой, но чьи года хоть и специфичной, но сильной идеологии дали возможность для воспроизводства армянской нации в трудные минуты 1988 года. А вот 26 лет мирной Армении, оказывается, привели к тому, что никто уже не интересовался «банальщиной». Ни прямой угрозы, ни серьезной идеологии. Да и был у армян боевой опыт в прошлые два раза. Может чем дальше и чем больше трагедий, тем меньше на них реакции? Формируется некая привычка.
После Сардарапата наступал Карс. После 1994 года наступал 2020 год. В обоих случаях на начальном этапе были предпосылки в стремлении к безусловному сопротивлению. Были очевидны причины упадка в 1920 году. После Карса шли процессы становления Армянской ССР, которые давали надежду на то, что будущее армян, хоть и измененное и местами извращенное, но есть. Было лишь точно известно, что эта ССР будет укрепляться и есть некие идеологемы на этот счет. Вот этого последнего не хватает после 09.11. 2020, да и причины «упадка» ныне куда более примитивны, чем у Первой Республики. Только последствия могут быть не хуже.
Была и Апрельская война. Были и столкновения в Тавуше в июле 2020 года. Все в Арцахе казалось банальностью. Нация погрязла в склоках со времен марта 2008 года, а внутренний раздрай лишь увеличился с 2018 года. Первая Республика пыталась подчинить Арцах полноценно. Армяне в 1988-1989 гг. видели разрешение вопроса именно в единстве двух единиц. Но в современной Армении оставили «аномалию» — два национальных государства у одной нации. Нашли препятствие в виде «переговорного процесса». Хотя в сравнении с прошлыми двумя разами это практически и не препятствие. После всего этого вопрос распределения политических ресурсов и вообще отношения к субъектности Арцаха остался на уровне такой же «аномалии».
Во время войны звучали то радости, что Пашинян не вмешивается в Арцах, мол, «ребята там сами все знают, Пашинян не военный», то требовали включения Армении в процесс. То оправдывали, то критиковали ситуацию. Армянская власть стесняется, но хочет открыто сказать, что рада избавлению от «мрачного Шуши». Оппозиция тоже рада поводу, мол, теперь ответственность за решение вопроса 7 районов не на их плечах. Причем те, кто при власти обещал, что ни одна часть НКР не будет отдана, теперь признается, что «пришлось бы все равно отдать», вот только Пашинян еще и Гадрут с Шуши отдал. И вся полемика для них звучит нормально, может, потому что они знали, что электорат и не особо отреагирует.
И то, с каким остервенением после войны тут же появились «хайастанцы» и «карабахцы», готовые тыкнуть пальчиком, кто был виноват, лишь подтверждает то, что ныне гордиться на 9 мая нечем. Шуши все-таки брали из-за «Миацума». Многие думали, что без Шуши невозможен «Миацум». Оказалось, что без «Миацума» невозможен не только Шуши, но и многое другое. Возможно, кроме «сдачи Шуши», нужно понять, когда произошла «сдача Миацума».
Артур АКОПЯН