Итак, проехавши по востоку США и Неваде, мы въехали в Калифорнию — в самый что ни есть «армянский штат» страны. Однако знакомство с ним я начал не с Глендейла, как того требует жанр моих путевых заметок, а с Фресно. Впрочем, этот город тоже имеет немало армянских оттенков, и даже более чем.
Фресно находится в центральной части калифорнийской долины, здесь не так жарко, как в соседней Неваде. Что не могло не радовать, когда город встретил нас ливневым дождем. Город уютный, не громоздкий, с населением чуть больше полумиллиона человек. Мне всегда казалось, что основными жителями Фресно являются армяне. Что-то вроде Глендейла. Однако армян в этом городе всего лишь 11%. Тоже немало, но не сравнимо с теми цифрами, о которых думал. Во Фресно я чаще сталкивался с индийцами, чем с армянами. Возможно, оттого, что деятельность индийской диаспоры на виду: их можно увидеть в качестве продавцов в магазинах, работников автозаправок, цирюльников. Что касается армян, то они менее видимы. И в отличие от эмигрантов новой волны (индийцев), армяне, корни которых исходят во Фресно с конца XIX века, предпочитают другие профессии. Как, впрочем, и все остальные коренные фресненцы. Так что, когда вы захотите узнать о Фресно и обратитесь к справочникам, обязательно столкнетесь с армянскими именами. Так вот, знайте — это иллюзия! Просто этот десяток процентов армян города прославил Фресно куда больше, чем представители других народностей. Оттого и иллюзии, что город населен сплошь армянами. К примеру, в книге «Почетных уроженцев Фресно» записаны: создатель мультсериала «Элвин и бурундуки» Росс Багдасарян, миллиардер Кирк Керкорян, о котором я упоминал, сценарист фильма «Список Шиндлера» Стивен Заиллян, известные голливудские актеры Майк Коннорс (настоящее имя Крикор Оганян) и Сид Хейг (настоящее имя Сидни Мосесян), а еще ученые Армен Алчиан и Уолтер Карабьян, военный деятель, генерал-майор ВВС США Рональд Маркарян, первый министр иностранных дел Армении Раффи Ованнисян, американский прыгун в воду, призер Олимпийских игр 1920 года Хейг Прист и, конечно, классик американской литературы, писатель, драматург Уильям Сароян, хорошо известный русскоязычному читателю. Все они дети Фресно, все они армяне, чьи предки из Западной Армении, как правило, из Муша. Эти самые «мшеци» («мущцы») и облюбовали Фресно в 80-х годах XIX в., когда в Османской Армении началась Гамидийская резня.
Мы с Маркаром направились к дому, где жил и творил Уильям Сароян. За этими стенами родились такие шедевры, как «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и т.д. К сожалению, стенами только и пришлось ограничиться. Дом был закрыт. Внутрь попасть не удалось. С недавних пор дом писателя стал Домом-музеем, после того, как российский продюсер Артур Джанибекян выкупил дом писателя у американской семьи и превратил его в музей. Поговорить здесь тоже было не с кем. И соседей дома не оказалось. А хотелось бы поболтать хоть с кем-то из старожилов, заставших Сарояна. Пришлось ехать на его могилу на Армянское кладбище Фресно. На мое удивление, оно оказалось небольшим. Думал, не составит огромного труда разыскать могилу классика. Увы и ах! Ни одного упоминания о Сарояне. Нигде. Зато в самом центре кладбища виднелась стела, под которой захоронен тот самый «народный мститель» Согомон Тейлерян, застреливший в 1921 году в Берлине одного из организаторов геноцида армян Мехмеда Талаата-пашу…
После долгих скитаний по некрополю мы поняли, что Сарояна нам тут не найти. Либо эпитафия стерлась со временем, либо писатель похоронен в другом месте. Решили спросить у рабочих, поливавших газоны. Оказалось, что в городе два армянских кладбища. Сароян захоронен на старом. Оно недалеко. В шаговой доступности. Разделяет два армянских кладбища — католическое. Перебравшись через него, мы нашли-таки могилу Сарояна. Она оказалась обычной, без излишеств и скульптурных композиций. В США вообще спокойно относятся к памятникам. Нет той роскоши и расточительства, как у нас в России. Редко можно встретить именно памятники. Обычно их заменяют небольшие плиты с именами и датами. Но чаще всего предпочтения отдаются кремациям, а погребальные урны помещают либо в колумбариях, либо хранят дома. И такое приходилось видеть. К примеру, знаю женщину из Филадельфии, которая хранила урну с прахом мужа в собственной спальне в прикроватной тумбочке. Так или иначе, могила Сарояна имеется, туда мы и возложили цветы. Думаю, это и есть основная польза захоронения, куда можно всегда прийти, помянуть добрым словом, побыть рядом с последним пристанищем важного для тебя человека. Пусть даже мысленно, но это помогает.
А вот кремацию никогда не понимал. Тело человека сжигают в печи как ненужную, отработавшую вещь, превращая в прах. Память о человеке жива до тех пор, пока к ней есть тропа, есть место, к которой ведет эта тропа — могила. Но сжечь и высыпать (или отсыпать?)…. Ну чем не дикость!? Нет. Мне этого не понять. Да простят меня индусы!
Во Фресно действует достаточно много армянских организаций и культурных заведений, которые можно было бы посетить. Это и Театр Драмы Сарояна, и мемориальный комплекс, посвященный Геноциду 1915 года, и храмы, и даже район Old Armenian Town, где сосредоточены армянские СМИ. Но мы решили двигаться дальше на юг Калифорнии, чтобы оттуда начать свое путешествие на север штата. Правда, перед этим надумали заглянуть в фермерский ресторанчик в чесночной столице США Гилрое, где витает в воздухе запах чеснока, нагоняющий аппетит на путников. Здесь почти все 60-тысячное население занимается выращиванием этой овощной культуры. До Гилроя мне в голову не приходило, что чеснока бывают десятки видов, а самый гигантский выращивается в этом городке. Одна луковица такого чеснока достигает 200 гр. Местные жители гордятся своим фирменным продуктом, проводят ежегодные чесночные фестивали, а однажды гилройские крестьяне даже здорово «озолотились» благодаря китайцам. В 2009 году Китай охватила пандемия свиного гриппа. В Поднебесной прошел слух, что чеснок помогает организму человека предотвратить инфекцию. Миллиардное население Китая стало массово закупать чеснок, цена которого в стране выросла в 40 раз. Дошло до того, что в Китае случился чесночный кризис — ни семян, ни плодов этого растения. Тогда правительство страны стало импортировать чеснок из Гилроя. Китайская беда обогатила Гилрой. Но спас ли чеснок самих китайцев, не известно. Так или иначе, через 10 лет люди Поднебесной подкинули нам другую пандемию — коронавирусную. Но это уже другая история.
ЮЖНАЯ КАЛИФОРНИЯ
Калифорния — один из крупнейших штатов, протянувшийся вдоль тихоокеанского побережья от Мексики до штата Орегон, его длина составляет 1230 км по автомобильной дороге с самой южной до самой северной оконечности. Мы с Маркаром решили отправиться на юг, в Сан-Исайдро. Это район города Сан-Диего, откуда мы должны будем двигаться на север, и куда мечтают попасть толпы грезящих американской мечтой на той стороне границы — в мексиканской Тихуане. Там, за кордоном, всегда было много «грезящих». По большей части из стран Латинской Америки. Нынче же к ним примкнули украинцы, россияне, белорусы, узбеки и прочие народы постсоветских стран. Правда, американцы отдают предпочтение украинцам, вернее, беженцам из Украины. В 2022 году лица, имеющие украинские паспорта, легко получают лояльность властей для перехода через границу в США. Остальные же, «постсоветские» и не только, с завистью провожают взглядом украинцев, шепча что-то себе под нос.
В то время, когда радостные украинцы толпами прибывали в США, где их встречали «условные спонсоры» (американцы, пожелавшие помочь жильем; прим. авт.), я обратил внимание на многоэтажный жилой дом на мексиканской стороне, из окон которого виднеется Сан-Диего.
— Интересно, сколько стоит квадратный метр с видом на США? — спросил я у Маркара, указывая на многоэтажный дом на стороне Тихуаны.
Маркар пожал плечами:
— Не знаю, но однозначно сумасшедших денег. Может, даже больше, чем с видом на океан.
Кстати, от океана вдоль двух городов, Сан-Исайдро и Тихуаны, проходит стена-граница, у которой традиционно мексиканцы и американцы играют в волейбол. Пляжи с двух сторон границ хоть и достаточно чистые, только там подобные пляжные соревнования уже не устроить. Тут уже все серьезно. Пограничники начеку с обеих сторон. Американцам проще. Они без визы пересекают границу. Кто-то к стоматологу — в Мексике услуги врачей дешевле, кто-то по работе. Как, например, Сирак Мигель Балоян. Он житель Сан-Диего, но каждый день ездит в Тихуану, где у него бизнес. Несколько лет назад Сирак открыл в Тихуане Винный Дом Casa Baloyan, где подают вина, изготовленные семейством Балоян, а также блюда средиземноморской кухни. Там же, в Casa Baloyan, Сирак со своим бэндом развлекает публику, солируя на контрабасе. Между тем, на другой стороне, в Сан-Диего, у другого армянина Айка Газаряна ресторан русской кухни Pushkin. В 2020 году ресторан едва не пострадал от погромов, которые устроили чернокожие и белые из Black Lives Matter. Тогда молодые сотрудники ресторана, 10 человек армянской национальности, встали стеной с молотками в руках у окон «Пушкина», защищая его от громил. Фото армян с русскими ушанками и молотками разлетелись по калифорнийским СМИ. Не разобравшись в ситуации, газеты писали, что, «русская мафия столкнулась с чернокожими у ресторана Pushkin».
Не знаю, как обстоят дела с черными — Сан-Диего населен по большей части мексиканцами, но армян в городе, по разным данным, от пяти до семи тысяч человек. До недавнего времени они не имели собственного храма. Открыли его только в феврале 2022 года.
Вообще Сан-Диего оставил приятное впечатление. Хотелось бы сюда вернуться снова. Город теплый, веселый, зеленый, а влажный океанический климат так и манит в объятия волн. Увы, плавать я не умею. Зато с удовольствием прогулялся по набережной Сан-Диего, прикоснулся к легенде — авианосцу USS Midway. Этот гигант оставил неизгладимый след в истории ВМС США. Впервые сошел на воду в 1945-м и служил до 1992 года. Почти полвека только и делал, что «строил демократию» вдали от дома — принимал активное участие в бомбардировках Северного Вьетнама в ходе вьетнамского конфликта, также участвовал в операции «Буря в пустыне» в 1991 году у берегов Ирака в Персидском заливе. Сейчас авианосец USS Midway хоть и нашпигован бомбардировщиками, но выглядит уже мирно. Из него сделали корабль-музей, куда можно подняться и познакомиться с былыми подвигами старика-ветерана.
ГОРОД АНГЕЛОВ
В Лос-Анджелес мы добрались поздно ночью. Маркар отправился ночевать к родным, а я поселился в небольшом трехэтажном отеле Las Palmas, с виду напоминающим скорее общежитие, чем гостиницу. Выбор на отель пал не столько из-за комфорта, которого особо не было, сколько из-за наличия мест в поздний час и местоположения. Las Palmas стоит в 50-ти метрах от Hollywood Walk of Fame (Голливудской «Аллеи славы»), более известной в мире под названием «Аллея звезд». Об этом позже. Пока же хотелось бы остановиться на отеле: так как в номерах курить строго запрещено, с утречка я вышел на общественный балкон своего второго этажа принять дозу никотина. На балконе никого кроме меня не было. Вдохнув дымок, я стал разглядывать улицу, на которой работали дворники, тщательно выметая ночной мусор. Вдруг, откуда ни возьмись, напротив моего балкона остановился автобус. Он был полон людьми. Сначала я подумал, что это новые гости отеля приехали заселяться. Однако они не торопились выходить из автобуса. Я заметил, что некто в салоне им что-то рассказывает, а пассажиры внимательно слушают. По всей вероятности, это был гид с туристами. И все бы ничего, если бы не одно обстоятельство. В какой-то момент я заметил, что туристы одновременно достали свои гаджеты и дружненько стали фотографировать меня. Я удивился, но сделал вид, что не замечаю происходящее. Докурив сигарету, вышел с балкона и направился в номер. «Что это было?» — задавался я вопросом. «Почему они меня фотографировали?». Ответа не находил. Пришлось обратиться к логике и задаться обратным вопросом: «А может, они не меня фотографировали? Может само здание отеля? Коль так, то наверняка у него имеется какая-то славная история». Я стал копаться в поисковой системе, искать хоть что-то об отеле Las Palmas, из-за чего бы могли сюда подвезти туристов на смотрины. И… О, Боги! Нашел! Оказалось, что в этом отеле снимали фильм Pretty woman (в российском прокате «Красотка») с Ричардом Гиром и Джулией Робертс. Но дело не только в этом. На том балконе, где я пыхтел сигаретой, герой Ричарда Гира Эдвард Льюис занимался любовью с героиней Джулии Робертс Вивиан Уорд. И тут я с сигаретой предстал перед туристами. Хотя по закону жанра курить здесь должен был… Ну, вы поняли!
Вечерком я решил прогуляться по «Аллее звезд». Тогда я еще не знал, что выбрал не самое подходящее время для прогулки. Вечерами здесь не протолкнуться, так как кроме местных жителей походить по звездным дорогам норовят и тысячи туристов. Как известно, «Аллея звезд» состоит из ряда тротуаров протяжностью 2,1 км, в которые вмонтированы свыше 2,5 тысяч медных пятиконечных звезд. На них представлены имена актеров, музыкантов, продюсеров, директоров музыкальных и театральных групп, вымышленных и реальных персонажей за их вклад в индустрию развлечения и искусства. В моем распоряжении было достаточно времени, чтобы посчитать армянские фамилии на этих звездах. Это я так думал. Но толкотня была такая, что за пару часов я прошел всего полкилометра, насчитав 12 имен, среди которых и имя режиссера первого в мире цветного фильма 1935 года «Бекки Шарп» Рубена Мамуляна. Дальше идти и считать не было смысла. Темнело. Да и людей все больше и больше прибывало на «звездный проспект». А потом и вовсе ливень хлынул. Укрыться пришлось в каком-то близлежащем кинотеатре. Но войдя внутрь, я понял, что это не просто кинозал, а самый что ни есть Dolby Theatre, в котором происходит ежегодная церемония вручения кинопремии Оскар.
Вообще вдоль «Аллеи звезд» немало культовых мест, куда можно заглянуть. Проблема лишь во мне. Я не большой любитель «культа». Предпочитаю открытые места, созданные природой, куда не добралась рука человека. Например, когда я заскочил перекусить в Pink’s Hot Dog, то даже не предполагал, что здесь подают самые известные хот-доги во всей Америке. А может, и в мире. Pink’s Hot Dog был открыт в 1939 году Полом и Бетти Пинк. Их заведение старейшее в США и до сих пор пользуется бешеной популярностью как у «простолюдинов», так и у голливудских звезд, чьи портреты от Чарли Чаплина до Ким Кардашян украшают стены этой закусочной. Судя по меню, одних только хот-догов здесь 20 видов, не говоря уже о салатах и прочих закусках, в частности, картофельных. Американцы обожают french fries не меньше сосисок и котлеты в булочках. Для тех, кому блюдо french fries не о чем не говорит, поясню: на русский манер это «картофель фри».
Возможно, и мы бы ничего не знали о «картофеле фри», хот-догах, бургерах… Да что там хот-доги и бургеры! Мы бы не знали об обычных сосисках, сардельках и даже о мороженом, если бы не нарком внешней торговли СССР Анастас Микоян. Он впервые прибыл в США в 1936 году и перенял опыт приготовления всех этих полуфабрикатов для советских граждан. Анастасу Ивановичу понравилась быстрая, сытная и вкусная американская еда. Особенно сосиски. Прибыв в Москву, партийный руководитель распорядился наладить их производство в СССР. Правда, в советском варианте от хот-дога осталась только сосиска. Овощи же с булочкой Микоян посчитал лишними для сосисок. Так и стали они у нас отдельным товаром, не хот-догом. В США же если и продаются сосиски отдельно в связках, то исключительно в русских магазинах.
Итак, набив желудок, я отправился отдыхать, чтобы с утречка тщательнее познакомиться с Лос-Анджелесом.
В восемь утра я уже был на «Аллее звезд», у которой от прежнего вечернего гламура ничего не осталось. Меня затошнило от увиденного. Я понял, что есть Лос-Анджелес вечерний, переливающийся стразами и играющий всеми цветами радуги, а есть утренний, когда эти вмонтированные звезды на проспекте оплеваны, облеваны, а местами даже виднеются следы человеческой жизнедеятельности, иглы, шприцы, прочие ужасы. Такого не было даже в том же Лас-Вегасе. Позже я узнал, что за последние пару лет «Эль Эй», как называют американцы Лос-Анджелес, изменился до неузнаваемости. А все из-за того, что сюда стали мигрировать маргиналы, наркоманы и бомжи со всей страны. Вот уж не знаю причин, да и никто внятно не смог мне объяснить, чем Эль Эй привлек их внимание. Они всюду! Живут под картонными коробками. Грязные, дурно пахнущие. На их фоне чернокожие бродяги с марихуаной и штанами, свисающими под ягодицами, выглядят франтами. Эти умудрились даже соорудить шалаши на голливудских холмах, аккурат под надписью Hollywood. Правда, с появлением копов «голливудские бродяги» разбегаются и прячутся на близлежащем кладбище. Причем армянском. Дело в том, что за этой знаменитой надписью простирается огромная территория некрополя Mount Sinai Memorial Park and Mortuaries. Оно начиналось как еврейское, однако теперь еврейская часть занимает только четверть. Окраина же кладбища стала со временем армянской. Как раз та, что ближе к надписи Hollywood. Здесь похоронены эмигранты как начала ХХ века, так и его конца. Мой читатель уже знает, что в каждой стране я посещаю армянские кладбища, если они есть. В Лос-Анджелесе, да и по всей Калифорнии, их не счесть. Бывална многих. В том числе и на смешанных. Последние позволили мне склонить голову перед могилами других гениальных личностей, не имеющих армянской крови, — Джо Дассена, Олега Видова, Савелия Крамарова, Антона Ельчина и др., нашедших покой в этом краю земли.
За те несколько раз, что мне доводилось бывать в Лос-Анджелесе, заметил, что город напомнил мне Сочи. Нет, не потому что они очень похожи. Вернее сказать, они совсем не похожи. Но многое совпадает. Например, оба города прибрежные, теплые, с изумительными насаждениями пальм и магнолий. Кроме того, ЛА расположен как на холмах, так и у берегов, как и Сочи. Даунтаун выполняет функцию центрального округа Лос-Анджелеса, который разбит на прибрежные и горные районы — Санта-Барбара, Санта-Моника, Бербанк, Малибу, Анахайм… То же и Сочи. Он же центр. Его пригороды разбросаны на несколько десятков километров друг от друга — Хоста, Мацеста, Кудепста, Лоо, Вардане, Лазаревская и т.д. В роли же американского Адлера выступает Глендейл, где армянскую речь слышно чаще, чем английскую.
На самом деле армяне Лос-Анд-желеса, коих, по официальным данным, свыше 300 тысяч человек, компактно проживают не только в Глейндейле, но и в Монтебелло, Пасадине, Ист-Холливуде, Литл-Армении и т.д. Мэрами многих этих округов также являются армяне. Что касается Глендейла, то он на «слуху армянском» потому, что, по разным данным, здесь проживают до 70% этнических армян. Отовсюду слышна армянская речь, музыка, песни, надписи дублируются на армянском языке, названия улиц, одна из которых Artsakh st… Также Глендейл является родиной легендарной рок-группы System of a Down. Но лично мне Глендейл запомнился не армянами, а идеальной чистотой. Надо сказать, что Глендейл один из самых дорогих районов Лос-Анджелеса, с которым могут тягаться разве что прибрежные территории и Даунтаун. Но и он предназначен, в частности, не столько для жизни, сколько для работы, т.к. офисных зданий здесь куда больше, чем апартаментов. Глендейл же, напротив, создает впечатление скорее спального района, нежели рабочего. Однако так было не всегда.
История Глендейла берет свое начало с 1798 года, когда капрал испанской армии Хосе Мария Вердуго получил от губернатора Диего де Борика ранчо Сан-Рафаэль, оформив его владение и пользование землей, на которой он пас скот и занимался сельским хозяйством. В те далекие годы ранчо Сан-Рафаэль было испанской концессией. В отличие от более поздних мексиканских земельных даров, концессии было дано разрешения на выпас скота, при этом право собственности оставалось за испанской короной. И это продолжалось свыше ста лет. В 1884 году жители собрались, чтобы сформировать городскую территорию и выбрали название «Глендейл». А еще через 30 лет, уже в начале ХХ века, в Глендейле начало развиваться тяжелое машиностроение, перешедшее ко второй половине того же века в авиаракетную промышленность. Аккурат в это столетие, начиная с 1920-х гг., армянское население как раз и стало прибывать в Глендейл, вытесняя постепенно испаноязычное мексиканское. В настоящее время заводы и фабрики Глендейла упразднены или перевезены в менее развитые страны. Городок стал одним из районов Лос-Анджелеса и ассоциируется не только с армянами, но и с известным брендом Baskin Robbins, который родился в Глендейле в 1945 году. За 77 лет своего существования Baskin только однажды закрылся в Глендейле на продолжительный срок — во время пандемии коронавируса. Впрочем, Baskin Robbins повезло. Он снова открылся. Зато известные рестораны Малибу здорово обанкротились. Мне повезло, что я застал их в добрые времена и отведал отличную морскую кухню. Конечно, благодаря одной из своих соотечественниц Ирине Дегузман, познакомившей меня с морскими тварями в обработанном виде. Доселе я даже не полагал, что осьминоги да каракатицы могут вкушаться не хуже шашлыка из корейки. Но предложенный мне Ириной английский пиратский суп из обитателей морских глубин, который подается в большой булке хлеба, как в тарелке, меня покорил!
СТИВ ДЖОБС И ТУРКИ
Через несколько дней после пребывания в Лос-Анджелесе и его окрестностях мы с Маркаром отправились в «Кремниевую долину». Замечу кое-что, на мой взгляд, важное: в русском переводе Silicon Valley в Калифорнии, где находятся крупнейшие технологические компании мира, звучит как «силиконовая долина». Но это в корне неверно. Silicon на английском языке означает кремний, который служит материалом для изготовления полупроводников, а silicone — это именно тот силикон, который используется, в частности, для искусственного увеличения груди. Поэтому правильно говорить Кремниевая долина. А Силиконовой долиной (Silicone Valley) шутливо называют долину Сан-Фернандо в Калифорнии, где находится большинство американских порностудий.
«Кремниевая долина» произвела впечатление. Иначе быть не могло! Ведь здесь расположены штаб-квартиры многих технологических компаний, входивших в разное время в список Fortune 1000, без которых немыслим современный мир — Google, Apple, eBay, Intel, Yahoo, Xerox, Adobe, Facebook… В совокупности на этой громадной территории трудятся около 400 000 специалистов ИТ-отрасли. Мне вдруг вспомнился Стив Джобс, и я захотел побывать у его могилы. Ведь для нас, армян, это не просто гений, создавший Apple, но и человек, вскормленный армянкой. Из биографии Джобса известно, что он был усыновлен младенцем супругами Полом Джобсом и Кларой Агопян. Пара не могла иметь собственных детей, поэтому Стива они вырастили как родного и дали ему хорошее образование. Стив обожал своих приемных родителей. Наверняка от мамы он узнал о страшных злодеяниях в Османской империи против армян, из-за чего родители Клары Агопян оказались в Соединенных Штатах. Поэтому во время визита в Стамбул, где состоялось торжественное открытие офиса Apple, Стив Джобс спросил у гида, сопровождавшего его и американскую делегацию в Айя-Софье: «Вы подвергли геноциду полтора миллиона армян. Расскажите, как это было?». Отрицания турецкого гида еще больше разгневали Джобса, который на один день раньше уехал из Турции, не промолвив ни слова с гидом и оставив его руку при прощании висеть в воздухе.
Увы, до могилы Стива Джобса мы с Маркаром так и не добрались. Известно, что он похоронен в городке Пало-Алто, однако место захоронения хранится в строгой секретности по завещанию самого Джобса. Он не любил излишнего внимания к себе при жизни и сохранил эти качества даже мертвым.
РУССКАЯ АМЕРИКА
На рассвете меня разбудил Маркар, приглашая к завтраку, чтобы пораньше отправиться дальше на север Калифорнии. Утро выдалось холодным, выбираться из-под теплого одеяла не очень-то хотелось. Да мы и не обговаривали предыдущим вечером дальнейший маршрут. Оттого меня и удивило пробуждение Маркара в столь ранний час, учитывая, что он сам не прочь часок-другой поваляться по утрам.
— Что случилось? Дай поспать, — не унимался я.
— Нет. Вставай. Я тебя должен кое-куда повезти. Думаю, тебе понравится.
— Если мне что-то и понравится, то только сон. Мы поздно легли. Да я и не выспался.
Маркар не унимался:
— Просыпайся же, ну! Сам же пожалеешь, что не поехал, куда я тебя зову. Ты должен это увидеть.
— Что увидеть? Куда ехать-то? Далеко?
— Нууу, — протянул Маркар. — Да, не близко. В «Русскую Америку».
Тут я прозрел, широко раскрыв глаза:
— Чего? На Аляску что ли?
— Нет. У нас тут в Калифорнии своя «Русская Америка». Не хуже Аляски. Но не близко.
— «Не близко» это сколько?
— Почти 140 майлзов.
— Ты мне по-русски-то скажи.
А то приглашаешь в какую-то «Русскую Америку», а говоришь в майлзах.
— Почти 230 километров.
— Маркар, ты с ума сошел? Разбудил меня чуть свет и тащишь в какую-то «Русскую Америку», до которой так долго ехать?
— Ну не хочешь, тогда спи. Только потом не сожалей.
Настойчивость Маркара пробудила во мне любопытство. Да и сон уже испарился. Словно делая одолжение, я сел на кровать, вытянув руки вверх, потягиваясь, произнес:
— Ладно. Твоя взяла! Все равно уже не уснуть. Поехали!
Через 40 минут мы отправились из Сан-Хосе куда-то к северу от Сан-Франциско.
— Так куда мы все-таки едем?
— В Форт-Росс. Слышал о таком? — спросил меня Маркар, хитро улыбнувшись.
— Нет, — честно признался я. — А что там такого необычного?
— Сам увидишь.
Маркар продолжал меня интриговать. Но чем дальше мы ехали, тем красивее открывался нам вид за окном автомобиля. Сначала слева нас сопровождали тихоокеанские волны. Затем все это сменилось на хвойные леса. Потом мы стали подниматься в горы. Преодолевая перевал за перевалом, снова спустились в предгорья, где показалась река, спешащая к океану, а перед ней деревянная изба.
— Перекусим? Нам ехать еще не меньше часа, а в Форт-Росе негде будет поесть.
Я был не против. Мы припарковались у избушки, вошли. Дверь была не заперта. Бросилась в глаза обстановка, напоминающая домик в деревне. Причем не американской, а русской. Дом ухоженный, чистый. На большом круглом столе вышитая скатерть, у плиты на деревянном столике корзина с нарезанным хлебом и несколько кастрюль.
— Что это? Где хозяева и кто здесь живет? — забросал я вопросами Маркара.
Вместо ответа он предложил мне сесть за стол, а сам стал хозяйничать, заглядывая в кастрюли.
— Тебе что? Борща или окрошку? О… Тут еще гречневая каша есть с грибами. Будешь?
Я сидел и недоумевал, не понимая происходящее. Не дождавшись ответа, Маркар сам за меня решил:
— Давай по борщу и каше.
— Маркар, это твой загородный дом?
— Нет. Что ты! Сейчас накрою на стол и скажу.
Мы приступили к трапезе. Поглощая с аппетитом хозяйскую кашу, Маркар заметил:
— Видишь реку за окном? Она называется Slavyanka.
— Так мы уже добрались до Форт-Росса?
— Нет. Но уже недалеко. А изба это принадлежит двум русским женщинам. Я не знаком с ними близко. Лишь однажды видел. Думаю, они живут где-то рядом.
— Тогда почему мы здесь?
Тут Маркар и раскрыл секрет, от которого я был удивлен не меньше. Оказывается, в Америке немало таких домов для путников. В них никто не живет, но они кому-то принадлежат. Хозяева с утра готовят еду, а сами уходят восвояси. Любой проголодавшийся путник может войти в такой «дом для гостей», поесть, попить, справить нужды и отправиться дальше в путь.
— А какой интерес хозяевам кормить путников?
— Видишь ту корзину возле умывальника? — Маркар указал на небольшую плетенку, точь-в-точь как та, что с хлебными нарезками. — Заскочившие сюда гости, уходя, могут положить в эту корзину сколько не жалко. И гости сыты, и хозяева довольны.
— А бывает, что на халяву кто-то пользуется гостеприимством, не заплатив ни цента?
— Не думаю, — ответил Маркар. — Хоть 10 долларов да оставят.
«Очень оригинальное решение», — подумал я. — «И впрямь удобно. Особенно в зимний период. Войти, поесть, погреться и дальше поехать. Но главное даже не это. А само отношение человека к человеку. Ведь сколько путников бывало до нас и после нас приедут. Каждый уберет за собой, помоет посуду и не прикарманит то, что было положено в корзину до него».
Мне уже понравилось наше незапланированное путешествие в Форт-Росс. Причем одной только этой избой с видом на Славянку. Но что же там дальше за рекой?
На этот раз ответ не заставил себя долго ждать. Мы добрались до Форт-Росса, я остолбенел от увиденного. Передо мной открылась какая-то русская историческая деревушка с избами, настоящей деревянной мельницей, конюшнями, рубленной дубовой церквушкой и заборами из досок, на которых вместо привычных нам петухов гордо восседали белоголовые орланы — символы Соединенных Штатов. Деревня находилась на вершине, у самого обрыва, о которой бились тихоокеанские волны. Красота неописуемая.
— А где же жители Форт-Росса? — поинтересовался я.
— К сожалению, их давно нет. Молодые разъехались, а старики померли. Вон, глянь, за околицей кладбище. Там они и похоронены. Теперь Форт-Росс просто музей под открытым небом, охраняемый правительствами США и России. В добрые времена сюда приезжали и Путин, и Медведев. Посол часто бывает. А раз в год проводятся фестивали русской культуры…
Здесь я узнал, что Форт-Росс не только уникальное место, но и легендарное. Таких мест не осталось даже на Аляске, которая была продана Соединенным Штатам в 1867 году. Задолго до этого, в 1812 году, когда Российская империя воевала с наполеоновской Францией, Российско-Американская компания, имея в подчинении Аляску, приобрела землю, отделенную от остальной местности глубокими ущельями и окруженную строевым лесом и пастбищами. Непосредственными хозяевами этой территории выступали индейцы племени кашайа-помо, которые разрешили русским использовать землю для создания Росса за три одеяла, три пары штанов, два топора, три мотыги, несколько ниток бус. Русские настолько подружились с индейцами, что сообща стали защищать Росс от испанцев, пытавшихся колонизировать эту землю. В итоге Росс стал самой южной русской колонией в Северной Америке и создавался как сельскохозяйственное поселение, предназначенное для снабжения Аляски продуктами питания. В первые годы компания также уделяла внимание развитию в Россе торговли пушниной, однако основой его экономики стало сельское хозяйство и мелкая промышленность. В конце 30-х гг. XIX века Аляска стала испытывать экономические трудности. Нехватка продуктов питания в условиях сурового климата и сложной логистики привели к коллапсу. Единственным решением было продать Росс, чтобы хоть как-то наладить проблему с продовольствием. И в 1841 году Росс был продан американскому предпринимателю Джону Саттеру за 42 857 руб. серебром. В счет оплаты Саттер поставлял на Аляску пшеницу. Сами же русские вместе с алеутами так и остались в Форт-Росс, покуда позже не исчезли по разным причинам. Например, еще в 70-х гг. ХХ в. здесь можно было застать несколько русских семей, говорящих на старорусском диалекте.
Несомненно, я был благодарен Маркару за пробуждение в то раннее холодное утро. И если бы не его настойчивость, то не исключено, что я бы никогда не побывал в Форт-Россе — самой южной оконечности «русской Америки», где волны океана бьются о скалы, а на заборах гордо восседают белогривые орлы. Именно таким мне запомнился Форт-Росс.
САН-ФРАНЦИСКО: АРМЯНЕ, СПАСШИЕ КРЕСТ
Безмерно благодарен судьбе, что побывал и в красивейшем городе США — Сан-Франциско. Этот город не спутать ни с каким другим. Он эксклюзивный. Но прежде чем рассказать о Сан-Франциско, хочу представить вам человека, благодаря которому состоялось мое знакомство с этим необычным городом — Сергея Агабабяна.
Как и Маркар, Сергей тоже уроженец Баку, перебравшийся в Соединенные Штаты в юном возрасте со своими замечательными родителями, с которыми я тоже имел честь познакомиться. Большой поклонник всего немецкого и… Высоцкого. Впрочем, он и повлиял на творчество Сергея, который стал заниматься бардовской музыкой, писать и исполнять собственные произведения. Давал благотворительные концерты. В том числе, в Ереване. Увлечения настолько его охватили, что и глазом не успел моргнуть, как сорок стукнуло. Вот тогда и задумался о семье — завел собаку, женился и обзавелся малышом Владимиром, которого назвал в честь любимого артиста и своего отца. Супругу, Инну, привез из Тбилиси. В этой очаровательной грузинской армянке сошлись все женские качества, о которых мечтает каждый мужчина, — умна, красива, утончена… А готовит так, что за уши не оттянуть едока. Такую жену стоило бы ждать и сорок, а если понадобится, и пятьдесят лет. Семья Агабабян были и остаются зрителями моего видеоблога. Так и познакомились в переписке. Даже пес Марло хоть и не был знаком со мной лично, но встретил меня как родного. Мы предположили, что мой голос запомнился ему с экрана. Что ж, все может быть!
Итак, расположившись у семьи Агабабян, мы с Сергеем почти каждый день выезжали знакомиться с Сан-Франциско. Удобство еще заключалось в том, что Сергей жил буквально в двух шагах от знаменитого парка Golden Gate, куда он с Марло выходил гулять по утрам, а пес несся по парку, гоняя койотов. Да и сам мост Golden Gate тоже в пешей доступности. Это дало возможность прогуляться по нему, не спеша, в обе стороны, преодолев тем самым почти 5,5 км. Впоследствии, правда, здорово простудился, т.к. в середине моста дует сквозной ветер и не каждый готов встретить его на пути даже летом. Впрочем, это мелочи! Golden Gate не ветрами страшен, но суицидами. В среднем на этом мосту происходят самоубийства каждые две недели. И это со дня основания Golden Gate. Самое первое известное самоубийство случилось спустя три месяца после открытия моста, когда в августе 1937 года в залив спрыгнул 47-летний ветеран Первой мировой войны Гарольд Уоббер. Согласно прессе, Уоббер был психически болен из-за контузии в голову на войне. По всему периметру «моста самоубийц», как негласно называют Golden Gate, можно встретить телефонные автоматы и надписи над ними: «There is hope. Make the call. The consequences of jumping from this bridge are fatal and tragic» (««Надежда есть. Позвони. Последствия прыжка с этого моста фатальны и трагичны»). Говорят, действует. С появлением этих телефонных автоматов и надписей количество суицидов чуть сократилось, люди звонят с моста и просят психологической помощи.
С помощью Сергея я побывал почти во всех значимых местах Сан-Франциско. Это и бывшая тюрьма Алькатрас, и окрестности городка Саусалито, и Мьюирский лес, в котором произрастают гигантские секвойи, и усадьба Джека Лондона. Прокатился на трамвайных горках и по самой зигзагообразной дороге мира… Все очень здорово! Не зря Сан-Франциско притягивает творческих людей — художников, музыкантов, актеров… Кстати, самым известным актером-санфранцисканцем был Робин Уильямс. Он жил в этом городе, любил его и не собирался перебираться на голливудские холмы Лос-Анджелеса. Отец Сергея, Владимир Агабабян, был лично знаком с Робином Уильямсом, т.к. долгое время был его портным.
— В моих костюмах господин Уильямс появлялся на обложках журналов, получал Оскар, — говорит дядя Володя. — Это был не только большой артист, но и отличный мужик с великолепным чувством юмора.
— Дядь Володь, но коль так, как он мог покончить с собой? Мне казалось, что такие люди не впадают в депрессию.
— Я сам удивился, когда узнал из прессы, что он был найден мертвым от удушья, да еще и страдал депрессией. Не доводилось его таким видеть. Видимо, и в жизни он играл роль — роль счастливого человека. Самое интересное то, что за неделю до этой трагедии я снимал с него мерки. Он заказывал очередной костюм. Значит, собирался в нем куда-то. И вдруг такое известие. Ума не приложу!
Вообще как бы я не относился к Сан-Франциско, многие считают город депрессивным. Возможно, из-за частых туманов, осадков и туч. Что правда, то правда. Я тоже заметил, что не тот город назван «Туманным Альбионом». Лондон в этом отношении здорово уступает Сан-Франциско. Тем не менее, город всегда привлекал эмигрантов. Здесь проживает много русских, китайцев, японцев, камбоджийцев… Конечно же, и армяне. Правда, их численность мне так и не удалось узнать. Они живут повсеместно, нет своего района компактного проживания, как в том же Лос-Анджелесе. Однако когда я был в одной из армянских церквей города и встречался с некоторыми представителями общины, то сделал вывод, что и здесь армяне не однородны. Их корни отовсюду — от Латинской Америки до Ближнего Востока. У них в Сан-Франциско своя школа, детские сады, пресса и… Общий Крест на холме, что виден почти со всех концов города. А дело было так: в 1934 году на вершине парка Дэвидсона был возведен крест высотой 30 метров, ставший одним из самых узнаваемых символов Сан-Франциско прошлого века. Руководил процессом работы над крестом сам президент США Франклин Рузвельт. Крест считался покровителем и защитником города. В середине ХХ в., когда в Сан-Франциско стали переселяться представители разных конфессий, христианский символ стал причиной многочисленных судебных тяжб. Дошло до того, что мусульмане стали собирать подписи, чтобы снести его, а иудеи пошли дальше — уговорили мэра города, чтобы этот земельный участок выставили на аукцион с расчетом, что кто-то из богатых бизнесменов выкупит землю и снесет «раздражитель».
В 1997 году городские власти выставили на аукцион 0,38 акра (0,15 га) земли, включая христианский символ… Армяне решили спасти Крест. Всей общиной собрали внушительную сумму и выкупили землю, переиграв евреев. С тех пор у подножия Креста установлена бронзовая табличка в память о жертвах Геноцида армян 1915 года. На ней написаны слова писателя Аветиса Агароняна: «Если зло такого масштаба можно игнорировать, если наши собственные дети забывают, тогда мы заслуживаем забвения и презрения мира».
Каждый год 24 апреля у подножия Креста в парке Дэвидсона проходят памятные мероприятия. Да и без них здесь всегда много туристов, ведь отсюда открывается великолепный вид на Сан-Франциско. Вот так, с пользой для себя и христиан города, армяне не только сохранили один из символов города, но и увековечили с его помощью память павших.
Как я говорил выше, в Соединенных Штатах я бывал семь раз. Это одна из самых больших стран, а каждый штат уникален по-своему, живет своей жизнью, имеет свою историю, в том числе, историю своей армянской общины. Уверен, мне еще предстоит сюда вернуться и проехаться по другим штатам, чтобы рассказать и о других наших соплеменниках, массово проживающих в Массачусетсе, Иллинойсе, Флориде, Техасе и Вашингтоне. А пока приглашаю вас перевернуть страницу и отправиться вместе со мной в очередную страну.
Вадим АРУТЮНОВ