Дорогие друзья! 24 апреля 2015 года армяне всего мира вместе со всем прогрессивным человечеством отметят столетнюю годовщину геноцида армянского народа в Османской Турции. На фоне сегодняшних политических событий ответственность Турции за геноцид армян относится к ключевым вопросам правосудия.
С признанием ответственности государства за геноцид прямо и непосредственно связан вопрос о принятие мер по ликвидации тяжелых последствий.
Сегодня Турция всячески пытается уйти от ответственности за содеянное, помешать подведению логической черты под прошлым и строительству новых цивилизованных отношений в будущем.
Наша газета не раз обращалась к теме геноцида армян, и сегодня, в канун столетия геноцида, мы на страницах газеты начинаем новый проект под девизом «Помню и требую». Эти слова станут девизом всех мероприятий, посвященных 100-й годовщине геноцида армян в Османской империи 1915 г., а символом-эмблемой будет незабудка.
Целью нашего проекта станет публикация малоизвестных документов, свидетельств очевидцев, которые, на наш взгляд, не только еще раз подтверждают ответственность турок и Турции за содеянное, но и способствуют торжеству права и справедливости, устраняют возможность рецидива, расчищая путь к нормализации отношений на основе норм международного права.
Дорогие читатели! Если у вас в домашних архивах сохранились документы, фотоматериалы, письма, дневники, повествующие о тех трагических событиях, просим вас предоставить их нам для публикации, чтобы сделать их достоянием общественности, тем самым внести свой личный вклад в дело признания Турцией величайшего преступления против человечности.
Дневник солдата
(Начало в № 11 (218))
17 октября. В 7 часов утра был отслужен на площади в Эривани около собора напутственный молебен. Меня вышли провожать мама и жена. В 8 часов наш полк двинулся по шоссе, ведущему через Эчмиадзин на Игдырь. Наша рота пропела «Спаси Господи» и двинулась… Момент был тяжелый, и я не знал, как и чем утешить убитых горем мать и жену, стоящих тут же невдалеке. Еще раз поцеловал маму и Шушаник, попрощался. Они зарыдали… Я же направился с ротой вперед… Итак, до свидания, еще раз оглянулся, махнул им фуражкой…17 октября в 8 часов вечера полк расположился биваком за Эчмиадзином в шести верстах.18 октября в 7:30 утра выступили на Игдырь. В дороге последовало распоряжение приостановить движение к границе ввиду возникших с Турцией переговоров. Полк расположился биваком у сел […].19 октября в 4 утра по тревоге полк выступил через Игдырь к турецкой границе на Чингильский перевал. К 13 часам мы подошли к селу Оргов (по левую сторону Арарата в горах) и расположились биваком.20 октября. Отряд выступил в 8 часов утра. В 3 часа дня перешли границу русско-турецкую. Биваком стали в селе Карабулах (Турция).21 и 22 октября. Была дневка. Дул холодный, сильный осенний ветер, и как-то на душе было тяжело в неприветливой, на первый взгляд, Турции. По дороге за Чингилем попадались трупы курдов. Затем мне встречалась масса беглецов армян из города Баязета, который был взят нашими 22 октября.Затем проследовала небольшая партия армян-добровольцев в Баязет из России. Солдаты их провожали криками «ура». Все сознавали настоящий важный момент, и чувствовалось какое-то единение русской армии с армянским народом, который веками замучен турками и курдами. И вот настает момент, когда этот истерзанный народ должен быть освобожден и спасен от гибели, весь армянский народ ждет освобождения от векового гнета и произвола курдов.Взоры всех обращены на спасительницу всех славян и защитницу их Великую Россию, которая уже поднялась как один человек за братьев, за честь и достоинство нашей Родины. В свою очередь, армянский народ желает оказать посильную ей помощь в этом святом деле. Да поможет нам Бог. 23 октября выступили дальше и расположились к вечеру биваком у села Баракят, по дороге прошли армянское селение Арзан, где видел полуразрушенный старый монастырь. 24 октября в 7 часов отряд выступил на город Диадин. Было получено сведение, что к Диадину подходят турки. По дороге через Диадинский перевал попадались трупы убитых курдов. К вечеру расположились биваком у Диадина. Погода днем была теплая, но ночи были холодные и легкие морозы. По приходу на бивак разбивались солдатами палатки, кто идет за сеном или соломой для подстилки, кто по воду для чая, другие тащат кизяки для разведения костра и, подкрепившись едой и чаем, ложатся спать. Утром нам выдавался горячий завтрак, и затем двигались вперед.25 октября. Погода была плохая, лил весь день дождь, по дороге к монастырю Сурб-Оганез была грязь, ввиду плохой погоды привал у Сурб-Оганеза был отменен, и мы проследовали дальше. Ночлег был назначен у селения Ташлычай-Суфла, но дорога стала тяжелой и раскисла, шел мокрый снег. Обозы двигались с большим трудом, вследствии чего наш отряд не дошел до Ташлычай-Суфлы и расположился биваком у селения Аликор. Все порядочно промокли и устали; разбили палатки, кругом появились костры, от которых дым, расстилаясь по земле, едко ел глаза. Кое-как согрели чай и этим немного согрелись. На другой день, 26-го октября, в 7 часов отряд двинулся на Ташлычай-Суфла, до которого оставалось всего около шести верст, и к 10 часам были уже в Ташлычай-Суфле. Грязь невылазная. Селение очень плохое, и жителей почти никого. Здесь нам была дневка. Когда проходили ранее мимо Сурб-Оганеза, вышла армянская депутация с хоругвями из монастыря со священником во главе и встретила наш отряд хлебом-солью и молитвами…
27 октября в 7 часов утра отряд выступил вперед. Погода все та же. Мокрый снег и временами дождь. Ночлег был у селения Хазар. Селение Хазар армянское, и армяне – жители – вышли все встречать, у всех радостные лица и приятное настроение. Кланяются войскам и предлагают квартиры. Расположился отряд биваком ниже селения. В этом селении я и еще несколько человек солдат пошли в одну из землянок армян и попросили, нельзя ли будет купить у них барана и сварить. Они охотно уступили нам одного барана за небольшую плату, сами же сварили хашламы, напекли для нас лавашу, и мы у них же поели приготовленную баранину. А на дворе продолжал лить дождь. Мы расплатились и пошли по палаткам спать. Все армяне жалуются на безвыходное свое положение, курды сильно обидели жителей армян, отступая они все грабили, уводили молодежь за собой, а также уносили армянских девушек… Многих поубивали мужчин.28 октября в 9 часов утра выступили вперед на город Кара-Килису. По дороге прошли две армянские деревни Зиро и Енджагу и к 3 часам дня пришли в Кара-Килису и расположились по обывательским квартирам.29 октября была дневка.30 октября в 3 ч. дня послышались выстрелы с южной стороны Кара-Килисы. Рота была вызвана и заняла позиции. Курды преследовали наш разъезд, но наткнулись на наше сторожевое охранение, огнем которого были отбиты. В 9 часов вечера вернулись по местам. В городе Кара-Килис большинство жителей – армяне; турков и курдов мало, часть их бежала с отступающими турками. При въезде первый раз отряда в город Кара-Килису наш отряд встретило армянское духовенство с иконами и хоругвями. Солдаты, кто успевал, подходили и прикладывались к иконе и кресту. Время шло в Кара-Килисе в спешной работе, подготовке укреплений и т. п. Были выстроены полевая хлебопекарня, склады и пр. Но погода все же стояла плохая, и грязь была невылазная. Я как-то услышал колокольный звон, и сейчас же вспомнилось, что здесь есть и армянская небольшая церковь. День был воскресный, и я пошел помолиться, поставил свечи и по окончании службы побеседовал со священником об их жизни и как им приятно наконец-то освободиться от турецкого гнета и жить человеческой жизнью…На обед меня пригласил к себе домой некий армянин по имени Мкртич Котандесян, у него сын Манук – оба семейные и живут вместе. Он затем предложил мне для нескольких человек квартиру. На другой день к нему перешло одно отделение нашей роты. Так спокойно прошло время до 6-го ноября. Этого числа в 12 часов ночи наших два батальона 2-й и 4-й выступили вперед на перевал Клыч-Гядук.7 ноября в 7 часов утра прошли деревню Челканы, а через час подошли к перевалу, где встретили отряд Певнева. Наша задача была сбить неприятеля и занять перевал. В цепь были назначены пятая и восьмая роты. К 12 часам дня мы впервые попали под неприятельский огонь. Турки с криками и шумом отступали под нашим дружным натиском и заняли самые высоты перевала. С их стороны были слышны крики «алга» (значит «вперед»). Но видя энергичное наступление наших, они стали уходить с высоты назад. 8-я рота заняла самую высокую гору, где и заночевали. А турки с перевала отступили к деревне Ханык. Наступление наше было очень трудное, все по горной местности. Ночью на перевале был мороз при сильном ветре, ввиду этого часовых меняли через каждые 15 минут. Солдаты по несколько человек рыли себе ямы, чтобы хоть немножко закрыться от пронизывающего ветра.8 ноября в 12 часов дня нас сменили пластуны 5 пл. бат., а мы ушли назад в деревню Аушту, где и заночевали.9 ноября выступили из Аушту на перевал и совместно с пластунами должны были занять ближние к перевалу селения Ханык и Севик. Наша рота была назначена к полковому знамени. Скоро начался бой, мы были в резерве со знаменем. Видно, турки стреляли с большим прицелом: над нами пролетало много пуль. Здесь же была убита лошадь пулеметной команды и солдат той же команды ранен. У нас были ранены два унтер-офицера и шесть рядовых. В этом бою турки были разбиты и в беспорядке отступили к деревням Дерик, Суверти и Рутаны. За наступлением темноты бой прекратился, и 8-й роте было назначено сторожевое охранение левее перевала до Севика.11-го мы возвратились опять в Аушту на ночлег.12 ноября было приказано занять селение Ханык. В 5 часов вечера перешли в наступление и без боя заняли Ханык, турки поспешно очистили селение, на что указывали недогоревшие костры. Ночевали в Ханыке.13 ноября. С утра турки стали наступать на Ханык. Наш батальон занял позиции к югу от Ханыка. В тылу заняли позиции две роты другого батальона. Нам было приказано не вступать в упорный бой и при
необходимости отступить к перевалу. После сильной перестрелки, по приказанию комбата, рота отступила назад на более удобную позицию. Заметя отход, турки стали нас преследовать. Расстояние между нами и турками доходило до 100 шагов. Нашим огнем турки были отбиты назад. В это время неприятель открыл по отходившим на перевал нашим колоннам сильный артиллерийский огонь. Снаряды их падали удачно, один снаряд упал в пяти шагах от роты, но не разрывались, благодаря чему потерь у нас не было. В нашей роте в этом бою были ранены три человека. Эту ночь мы провели на самой высокой горе, было очень холодно, дул ветер.14 ноября при Кара-Килисе к нам на подкрепление подошли еще два батальона Грозненского полка. Мы вновь пошли в наступление, в передовой линии были батальоны 2-го полка. Бой начался в час дня. Противник открыл сильный огонь по нашим цепям. Сейчас же командиром полка было приказано 8-й роте рассыпаться в цепь на поддержку. Противник под нашим натиском не выдержал и постепенно стал отступать. С обеих сторон участвовали орудия. Снаряды турок ложились метко, но не разрывались, а поэтому и потерь было очень мало. К вечеру турки отступили. С наступлением сумерек были вызваны охотники, чтобы занять Ханык. Под командой полкового адъютанта поручика Зайцева охотники направились к Ханыку, заняли его и взяли два орудия. После этого и отряд весь вступил в Ханык. Очевидно, турки не ожидали нашего сильного набега и были застигнуты врасплох, заперлись в домах и оттуда открыли огонь, но это им обошлось дорого. Тут мы задали им такую потасовку, что им, наверно, и во сне не снилось… Выбегавших или сопротивлявшихся прикалывали штыками или нагоняли казаки и рубили шашками. У многих турок были засучены рукава, и руки оказались в муке и тесте, видно, занимались выпечкой лавашей… Поели вкусно лавашей… Но потом около двухсот человек их сдалось в плен. Многим из них также удалось бежать, благоприятствовала им темная ночь. В числе бежавших, как говорил пленный артиллерийский капитан-араб, был и начальник турецкого отряда Гусейн-Паша. Итак, мы заночевали в Ханыке. В этом бою у нас ранено всего в 8-й роте 4 человека. Пленные турки оказались большинство арабы, которые шли сюда около трех месяцев из Багдада и других дальних провинций Турции, всех их на другой день отправили в Кара-Килису…
(Продолжение следует)