Мы пообщались с нашим соотечественником — талантливым скульптором Кареном Парсамяном, чьи памятники сегодня становятся элементами городского пейзажа, а завтра будут частью культурной памяти.
Карен Парсамян — представитель нового поколения скульпторов, но в его работах раскрываются вечные темы: любовь, память, красота, история. Его имя известно не только в Ростове, но и далеко за пределами города. Скульптура «Дети войны» в сердце Советского района города, первый в России бюст Шарля Азнавура в Батайске, чувственный «Южный танец» на набережной: все это дело его рук. Карен продолжает традиции армянского зодчества, вносит в современное искусство дух тепла и силы, при этом оставаясь верным себе — мастеру, влюбленному в форму и смысл.
Сегодня Карен работает над масштабной девятифигурной композицией для драматического театра в Мариуполе — и это лишь один из проектов, за которым стоит огромное сердце и нескончаемая энергия художника.
Мы встретились с Кареном Парсамяном, чтобы поговорить о пути в искусство. О детстве в Армении, об учителе, изменившем его судьбу, и о том, как вдохновляться любовью.
— Карен, как вы пришли к искусству? Почему именно скульптура стала вашим выбором?
— Я жил в Армении, в городе Кировакан, ныне Ванадзор, до 14 лет. Сколько себя помню, я всегда что-то лепил. Пластилин, камень, туф — это были мои игрушки, и я работал с ними обычными подручными инструментами, отвертками, к примеру. Родители заметили, что у меня получается, и отец отдал меня в подмастерье к мастеру, который занимался хачкарами. Это была первая встреча с ремеслом. Настоящий камень, настоящие резцы, запах пыли — тогда я впервые почувствовал, что материал может дышать. В возрасте 10–11 лет я уже поступил в школу искусств, но мы переехали в Россию, и все началось с нуля.
— Как развивались события дальше?
— В Ростове-на-Дону мы узнали о художественном училище имени Грекова. Я поступил туда, прошел подкурсы. Там преподавал Давид Рубенович Бегалов, и он сразу заметил меня. Я колебался между живописью, дизайном и скульптурой, но в итоге поступил именно на скульптурное отделение. С первого курса мы начали работать в мастерской Давида Рубеновича. Он мыслил нестандартно, масштабно, и мне это передалось. Он не только привил вкус, но и научил работать по-настоящему. Мой учитель — Мастер с большой буквы.
— Кто для вас является эталоном в мире искусства и скульптуры?
— Как и большинство скульпторов, я считаю вершиной гениальности работы Микеланджело. Отдельно могу выделить швейцарского скульптора Альберто Джакометти. Его стиль во многом перекликается со стилем Давида Рубеновича, и я тоже перенял эти качества: выразительность, живую пластику, тонкую динамику.
— Что вас вдохновляет? Есть ли какие-то особые источники вдохновения: природа, люди, события, музыка?
— Я вдохновляюсь самой жизнью. Это может быть все, что угодно: любовь, семья, погода, человеческие отношения. Без жизненных ситуаций не было бы и самого творчества, ведь именно через них ты чувствуешь, проживаешь, наполняешься. Особое место в этом списке занимает любовь: как состояние, как энергия, как внутренний свет. Меня вдохновляет женская красота, тело, фигура. Но не как анатомическая форма, для меня это нечто большее. Это энергия, пластика, живой язык эмоций. Иногда в одном силуэте можно прочитать целую историю. Именно в эти моменты рождается желание творить.
— Многим творческим людям присуще вдохновляться страданиями, присуще ли это вам?
— Да, многим творческим людям действительно ближе страдание как источник вдохновения. И мне это, пожалуй, тоже было знакомо в какой-то период. Но с годами я осознанно сделал выбор: вдохновляться не болью, а радостью. Не драмой, а светом.
Я считаю, что творчество не обязательно должно рождаться из внутреннего надрыва. У многих художников есть установка, что настоящие произведения приходят только через страдание. Но это не моя история. Я выбираю другой путь — путь тепла, любви, жизни.
Мне ближе состояние, в котором внутри есть гармония. Именно из этого рождаются самые живые, настоящие работы.
— Есть ли работа, которая вам особенно дорога?
— Мне дороги все, каждая из них это определенный этап жизни, отдельная история, внутреннее состояние. Но если выделять одну, особенно личную, то это, конечно, «Южный танец». Эта композиция родилась еще в 2017–2018 году, тогда она существовала лишь как идея. Это история о любви, о той невидимой энергии, которая соединяет двух людей.
Фигура парня и девушки, танцующих на ветру. Это абсолютная любовь, легкая и стремительная, но при этом прочная, как металл. В 2024 году появилась реальная возможность воплотить эту идею в масштабе. «Южный танец» обрел дом — на набережной Ростова, среди света, ветра и воды. И мне хочется верить, что теперь эта композиция вдохновляет не только меня, но и каждого, кто проходит мимо.
— А как вы оцениваете развитие скульптурного искусства сегодня в России и в мире?
— В наше время много экспериментов, неожиданных форм, концептуальных подходов. Это интересно, но мне ближе другое. Ближе то искусство, что выросло на основе труда, смысла, глубокого содержания. Мне близка советская школа. Там было искреннее, масштабное искусство, без попытки удивить ради самого эффекта. Там был человек, история, время, эпоха.
Я уважаю честный путь в профессии. Когда ты идешь к результату не через хайп, а через годы труда, через практику, через уважение к ремеслу. В каждой своей работе я стараюсь быть внимательным: к деталям, к форме, к историческому контексту.
Сейчас я работаю над большим проектом — девятифигурной композицией для фронтона драматического театра в Мариуполе. Это серьезная задача, архитектурно-скульптурная, требующая точности, гармонии и внутренней силы. Есть и другие замыслы, эскизы, но я не спешу. Уверен, всему свое время.
— Что бы вы пожелали молодым художникам, которые только ищут свой путь?
— Я бы пожелал молодым художникам не бояться работать руками. Настоящее искусство всегда начинается с ремесла. С уважения к материалу, к процессу, к делу.
Важно быть честными — прежде всего перед собой. Не гнаться за быстрым результатом или внешним успехом. И не искать легких путей. Это может казаться заманчивым, особенно сегодня, но в долгую работает только одно — труд. Кропотливый, сосредоточенный, иногда тяжелый, но в этом труде и рождается настоящее счастье. Счастье создавать. Счастье быть полезным. Счастье говорить с миром через искусство.
Кристина МОВСЕСЯН
