Изучая историю и культуру донских армян, узнаешь много нового и интересного из их жизни и традиций. У нахичеванских армян было немало необычных обычаев и правил. Например, у нахичеванцев было принято отдавать детей в семьи близких родственников, не имевших своих детей. При этом от усыновленных ребят никогда не скрывали их происхождения. Они имели по два отца и две матери.
Как пишет С. Хачикян в книге «Амаяк Арцатбанян», у известного нахичеванского художника Арцатбаняна было три брата: Григорий, Карп и Амазасп. Григорий был отдан в семью Марбашевых, стал их приемным сыном. Сейчас это кажется странным и даже диким. Как можно отдать своего ребенка кому-то? Но следует учитывать, что детей отдавали не кому-то. А, например, в семью родного брата или близкого родственника, у которого не было детей. В Нахичевани же все друг друга знали очень хорошо.
Но со временем эти необычные традиции стали уходить в прошлое. В начале девятнадцатого века город Нахичевань напоминал какой-нибудь восточный город. Многие путешественники его даже сравнивали с Константинополем. Женщины и мужчины ходили в национальных костюмах. Это был островок Армении и Закавказья в бескрайних донских степях. Но к середине девятнадцатого века Нахичевань-на-Дону становится настоящим европейским городом, где дамы и мужчины уже ходили в европейских костюмах, проводились балы, жители посещали светские салоны, рестораны и кафе-шантаны.
Со временем армянский национальный быт в Нахичевани уходит в прошлое. И все же в городе остается национальный колорит. Свои национальные костюмы армяне одевали только на праздники, на свадьбы. Надо сказать, что армяне всегда любили золотые украшения. Нахичеванские модницы надевали на голову национальный головной убор (поши), расшитый золотыми или серебряными нитями. Любили женщины также надевать на себя золотые пояса. Не говоря уже о золотых перстнях и кольцах.
Конечно, местные жители, ростовцы и казаки с удивлением и интересом смотрели на одежду и необычный быт донских армян. Следует особо отметить, что казаки всегда с уважением относились к донским армянам. Они ценили их трудолюбие, предприимчивость. Но иногда смотрели на своих соседей с некоторой опаской. В самом деле, мало ли, что у этих поселенцев может быть в голове.
В этой связи интересны воспоминания выдающегося советского и нахичеванского художника Мартироса Сарьяна. Он рассказывал, что начинал работать в почтовой конторе. В этой конторе он рисовал посетителей, чем вызывал гнев начальства. Ведь он отвлекался от основной работы. Однажды он нарисовал портрет посетителя почтовой конторы, колоритного казака. Тот возмутился.
«Это колдовство, на меня навели порчу!» – кричал он.
После этого случая Мартироса Сарьяна уволили с почты. Сарьян пишет: «Об этом происшествии узнал мой брат Ованес. По совету Амбарданова он решил послать меня в Москву учиться живописи. В этом деле мне оказал большую помощь студент Московского университета, впоследствии известный хирург Амбарцум Кечек. Он посоветовал мне пройти предварительную подготовку у нашего земляка Амаяка Арцатбаняна, который был тогда студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества».
Вот так началась дружба нахичеванского художника Амаяка Арцатбаняна и Мартироса Сарьяна, которая длилась до самой смерти Арцатбаняна.
Сарьян вспоминал, что они с Арцатбаняном как-то поехали в казачью станицу Каменскую на пленер. Рисовали на берегу реки. Сарьян нарисовал лодку, отражавшуюся в воде. Художников окружили местные мальчишки. Одного из них стал рисовать Амаяк Арцатбанян. И вот тут у друзей-художников начались неприятности. Вскоре появились казаки и разъяренные казачки. Они приняли Арцатбаняна и Сарьяна за цыган. Решили, что они на реке колдуют. Толпа разгневанных казаков стала наступать на художников. Спасло художников то, что вскоре появились городовые. Арцатбанян показал свидетельство, разрешающее учащемуся училища рисовать. Полиция долго разбиралась. Внимательно рассматривала рисунки Сарьяна и Арцатбаняна, их этюдники, краски, документы. Полицейские не нашли ничего криминального в рисунках армянских художников. Но тут прибежал маленький казачок, которого рисовал Арцатбанян. Он был весь в слезах. Его побили родители за то, что он связался с черномазыми колдунами. Он стал умолять Арцатбаняна стереть его портрет или порвать этот рисунок. И только когда Арцатбанян стер картину, казачонок успокоился и перестал плакать.
Вот так казаки приняли известных художников за колдунов. Вот так переплетались армянская и казачья культуры, притирались друг к другу народы.
Георгий БАГДЫКОВ