После четырнадцатичасового трансафриканского и трансатлантического перелета из Катара наш гигант Boeing 777 200LR совершает посадку в аэропорту Рио-де-Жанейро, откуда я начну свой панармянский трип по Бразилии. Уже с высоты птичьего полета я разглядел великолепные пейзажи страны, словно, не жалея красок, художник наложил их щедрыми мазками на холст. Из-за бесконечных джунглей и лугов превалировал зеленый цвет, оставляя немногим лысым холмам желтые оттенки, а синеву озерам. «Это же цвета бразильского флага!», — мелькнуло у меня в голове, пока опускались шасси.
Рио-де-Жанейро встретил меня февральской тридцатиградусной жарой, что не удивительно. В Бразилии разгар лета. Прикупив в аэропорту полулитровую бутылочку воды, я собрался было сделать пару глотков, но сам не заметил, как опустошил тару. Пришлось брать вторую, литровую, чтобы наверняка. Взяв такси, я отправился в город, с нетерпением ожидая встречи с одним из самых пропиаренных мегаполисов мира, о котором и песни слагали, и стихи писали, и музыку сочиняли, и вообще были влюблены настолько, что умирать приезжали, как знаменитый австрийский писатель Стефан Цвейг. Рио был для него, цитирую, «прекраснейшим городом мира». Сюда писатель приехал, чтобы найти вечный покой, который он обрел вместе с женой двадцать второго февраля 1942 года, покончив жизнь самоубийством.
Направляясь в город, я ехал по его широким проспектам, заворачивал на узкие улицы, за которыми снова следовали широкие проспекты, и все это время не осознавал, что нахожусь в Рио. Иной раз даже казалось, что когда-то давно бывал в этом мегаполисе. Такие мысли посещают путешественников, у которых за плечами десятки стран и сотни городов. Но как только на холме показался Христос с распростертыми руками, стало очевидно — это Рио и никакой другой город, и я здесь впервые. Меня всегда охватывает волнение от новой страны или города. Ведь неизвестно чего ожидать. А тут на тебе, я в Бразилии, в самом настоящем Рио. Что ж, будем знакомиться!
Поселился я у залива Ботафогу, на живописнейшем побережье Рио, хоть и уступающем по габаритам остальным многочисленным бухтам города, в особенности Капокабане и Ипанеме. Но прежде чем отправиться на прогулку по Рио, следовало бы вкратце рассказать о нем.
Рио-де-Жанейро (в переводе с португальского «река января») — второй по величине город Бразилии, расположен на берегу залива Гуанабара Атлантического океана, на узкой равнине, зажатой с двух сторон горами и морем. Местность открыта португальским мореплавателем Гашпаром ди Лемушем, принявшим залив Гуанабара за устье реки. В 1531 году здесь был основан португальский форт Сан-Себастьян-де-Рио-де-Жанейро, а через два с половиной столетия этот обычный форт разросся до города, так что в 1763 году был объявлен столицей вице-королевства Бразилия под португальской метрополией. После обретения независимости в 1822 году Рио стал столицей Бразильской империи, а в 1889-1960 годы — стольным градом Республики Соединенных Штатов Бразилии, после чего уступил право первопрестольности молодому городу Бразилиа. Население здесь пестрое, как и по всей стране: белые (потомки европейцев и выходцев из Малой Азии), монголоиды, чернокожие, цветные (индейцы), а также мулаты (смешанные потомки белых и чернокожих), самбо (потомки индейско-африканских предков), метисы (помесь европейцев с индейцами). Не меньше и парду — так в Бразилии называют человека, который уже сам толком не может сказать, какие у него расовые корни. Это значит, и европейцы постарались, и индейцы, и африканцы, и даже, возможно, азиаты. Этническая палитра такая же красивая, как и сама природа страны. Хоть какая-то польза от былого рабства, которое было отменено в 1888 году. Но даже отмена внесла новые оттенки в типажи бразильцев. Например, последствием отмены рабства стало ухудшение положения белых (португальцев) землевладельцев-фазендейру и экономики страны в целом. Это стало одной из причин падения Бразильской империи через год. Кроме того, освобожденных из рабства людей не наделяли землей, из-за чего они покидали сельскую местность и перебирались в фавелы или пополняли армию. Возникла острая нехватка рабочих сил, в особенности для сбора сахарного тростника, кофе и производства каучука. На смену чернокожим в Бразилию стали прибывать тысячи японцев, нуждавшихся в работе. Ко второй половине XIX века в Японии наблюдалось сильное перенаселение, в результате с 1889-х годов правительство стало заключать договоры с другими мировыми правительствами о размещении иммигрантов. Так оказались в Бразилии японские поселенцы.
Отмена рабства привлекла в страну и европейцев. В Рио-де-Жанейро, Манаус, Флорианаполис, Сан-Паулу стали съезжаться европейцы. Это были не только рабочие, но и строители, архитекторы, инженеры, благодаря которым были построены в Рио и других городах страны великолепные здания и сооружения, дороги и мосты. Одним из таких переселенцев был выпускник инженерного факультета университета Канта в Бельгии Миран Латифян. В Бразилии он строил железные дороги в штатах Минас-Жерайс, Пернамбуку и Сеара, а в Рио-де-Жанейро, кроме отстроенной им знаменитой железной дороги «Императрица Леопольдина», Латифян разбил не менее знаменитый проспект Бейра-Мар. Сегодня это одна из артерий, что связывает Рио с Островом Губернатора, где расположен один из крупнейших международных аэропортов страны Гальяу. За свои работы Латифян был награжден почетным «Орденом Розы». Мирана Латифяна можно считать основоположником армянской диаспоры Бразилии, но не единственным армянином, который отправился «покорять» это государство. После него, в начале девяностых годов XIX века, в страну также прибыли братья Гаспарян — Карапет, Багдасар и Маркар из Харберда. В Рио братья занялись бизнесом, а вскоре дела пошли настолько успешно, что уже в 1897 году они открыли текстильные и галантерейные магазины «Casa Armenia». Причем не только в Рио, но и в Сан-Паулу. К этим и другим семьям мы еще вернемся, когда отправимся в главный бразильский мегаполис Сан-Паулу. Пока же хочу поделиться впечатлениями о Рио-де-Жанейро.
ЗАЖАРЕННЫЕ СТОПЫ
Отправиться в Бразилию я собирался еще 2021 году и планировал встретиться в Рио с самой известной армянкой Бразилии и всей Латинской Америки Араси Балабанян —актрисой, известной российскому зрителю по бразильскому телесериалу «Новая жертва», в котором она создала образ Филомены Феррето. В 2021-м планы сорвались из-за ковида, что обуял весь мир, а когда появилась возможность и я добрался до Рио, то не стало самой актрисы. Она скончалась в 2023 году в полном одиночестве в возрасте восьмидесяти трех лет. За свою долгую карьеру Балабанян так и не вышла замуж, не обзавелась наследниками. Расходы на похороны взяла на себя армянская община. Ну а так как желаниям моим не суждено было сбыться, все «армянское» в Бразилии я перенес на Сан-Паулу, а Рио использовал для собственного эстетического наслаждения. И правильно поступил, совместил полезное с приятным, ибо теперь я как никогда прежде понял смысл текста песни «Танго Рио» в исполнении Андрея Миронова, сыгравшего Остапа Бендера в фильме «12 стульев»:
Он знойный, он стройный, он жгучий брюнет,
Там солнце и музыка повсюду,
Там все есть для счастья, меня там только нет
Так это значит, что я там буду.
Погнавшемуся за драгоценностями умершей тещи Воробьянинова Клавдии Ивановны Петуховой Остапу не суждено было побывать в Рио-де-Жанейро. Зато мне повезло, и не трудно догадаться, какие места мне хотелось посетить в этом мегаполисе. Начал я с горы Корковаду, известной прежде всего тридцативосьмиметровой статуей Христа-Искупителя, расположенной на вершине. Добраться туда было достаточно просто, но и утомительно из-за съехавшегося со всех концов света туристов, чтобы поглазеть на одну из самых распиаренных статуй мира. Мне даже сложно судить, какая наиболее известна: Статуя Свободы в Нью-Йорке или Христа-Искупителя в Рио-де-Жанейро. Как по мне, они обе достойны внимания, хоть бразильская и уступает в размерах — тридцать восемь против девяноста трех. Итак, я честно отстоял длинную очередь, после чего оказался в миниатюрном поезде, который курсирует по специальной электрифицированной железной дороге. Она была построена в 1984 году почти за сорок лет до статуи Христа, и впоследствии сыграла важную роль в сооружении монумента: по ней наверх доставлялись строительные материалы, теперь она доставляет всех желающих. Впечатлила ли меня статуя вблизи? Однозначно да! Но больше впечатлили виды Рио-де-Жанейро с Корковаду. С высоты птичьего полета город еще более великолепен со своими заливами и отливами, бухтами и пляжами. Кстати, статуя Христа смотрит на пляж Ипанема. Местные жители даже шутят, говорят: «Если однажды по пляжу пройдет девственница, Христос хлопнет в ладоши».
Еще один изумительный вид на Рио с горы Сахарная Голова, или, как называют ее бразильцы, Пан-ди-Асукар (порт. Pão de Açúcar). Туристов на ней меньше, чем на Корковаду, оттого больше простора и возможностей для съемок панорамы города с высоты триста девяносто шесть метров. Сахарная Голова возвышается над заливом Гуанабара в восточной части Рио. Из-за своей необычной формы, которую бразильцы сравнивают с куском сахара, гора получила название. Добираются до макушки возвышенности с помощью кабинок, которые несутся вверх и вниз по канатной дороге. Виды сногсшибательные, ничуть не уступают тем, что видел прежде, находясь на Корковаду. Я бы даже сказал, превосходят, так как с Сахарной Головы видны не только бухты и заливы, как с Корковаду, но и статуя Христа напротив и сам океан Атлантический.
После того, как я вдоволь насладился панорамными видами Рио, началось мое наземное знакомство с воспетым городом и, конечно же, с роскошным побережьем Копакабана. Пляж длиной в 4 километра протянулся вдоль набережной Авенида Атлантика. Сколько раз я представлял себя разгуливающим по этой набережной, и не счесть. Теперь я знаю точно — мечты сбываются, если к ним идти, прилагая усилия. Копакабана прекрасна, все как на картинках — и приливы Атлантики, и желтый мягкий песок, и тысячи отдыхающих в откровенных купальных костюмах, и, что весьма любопытно, все как один спортивны. Мне вообще показалось, что в Бразилии культ спорта. Те же отдыхающие у побережья приходят сюда не столько чтобы поплавать или позагорать, сколько позаниматься спортом. Одни играют в пляжный волейбол, другие в футбол, третьи в баскетбол. Однозначно сюда нужно приходить с компанией друзей. В этом смысле я был одинок. Потому я поплескался немного и отправился исследовать все побережье. Шел по песку, чего не следовало делать: порвались сланцы. Чтобы купить новые, нужно было перейти Авеню Атлантика, но сделать это было не так просто. Изнуряющая сорокаградусная жара доселе зажаривала мою голову, теперь начала и ступни. Горячий песок буквально поджаривал их на углях, пока я пытался быстром шагом убежать с песчанника, но как только оказался на пешеходной части проспекта, устланной черепицей, наоборот, солнце поддало жару. Черепица оказалась горячее, чем песок. Пришлось терпеть и бежать до ближайшего магазина, где бы я мог купить сланцы. Боль под ногами была невыносимой. Больше всего беспокоился за стопы, которые от ожогов могли бы покрыться волдырями. А ведь мое путешествие по Южной Америке только начиналось. Бежал и встретил по пути своего марафона пышную негритянку в купальнике, забравшуюся в бочку с холодной водой. Женщина без комплексов, как и многие бразильцы, кричала мне что-то вслед и жестом приглашала меня забраться к ней в бочку. Оказалось, она продавец мороженого. Сидит в бочке, а рядом товар в морозильной тележке. Выглядело забавно. Однако я все же побежал дальше искать сланцы. И тут, видимо, сам Христос, наблюдавший за мной все это время с горы Корковаду, сжалился надо мной. Долго бежать не пришлось.
Забежал в первый попавшийся бутик, приобрел сланцы. Они были на порядок дороже, чем если бы прикупил самые обычные у уличных торговцев. К черту экономию! Любой ценой я должен был сохранить свои стопы, чтобы идти по стопам армянским. Уже на следующий день я отправился в самый большой город Бразилии и один из крупнейших городов мира Сан-Паулу. Его же смело можно назвать и стольным градом бразильского армянства.
ГОРОД ЗОМБИ
Сан-Паулу встретил меня ливневым дождем. В отличие от знойного Рио, климат Сан-Паулу мягкий, не засушливый. Пришлось даже приодеть легкую куртку. На автостанции я взял такси. Водитель, узнав о том, что мой отель находится в районе Luz, очень удивился.
— Вы уверены? Это не самое безопасное место Сан-Паулу.
— А что там не так?
— Приедем, увидите! — ответил он. Причем сказано это было в угрожающем тоне. Во всяком случае, мне так послышалось.
Добравшись до Alameda Cleveland, улицы, на которой находился мой дешевый отель, я начал понимать, что имел в виду водитель. Вместо обычных паулистов, как называют себя жители Сан-Паулу, за окном авто я все больше стал замечать странных людей, по большей части чернокожих. Одни валялись на тротуарах, другие напоминали зомби своей походкой, третьи вовсе испражнялись прямо на дорогах.
— Посмотрите налево, — вдруг сказал водитель. Я повернул голову и увидел скопище таких же странноватых особей, с правой стороны.
— Вот мы и приехали!
— Как? Здесь? А где мой отель? — удивился я.
— Так вот же он, справа. Прямо напротив этих зомби. Я вас предупреждал, что райончик вы выбрали небезопасный.
— Это и есть фавелы?
Водитель рассмеялся.
— Фавелы? Вы льстите этому райончику. В фавелах живет беднота, хоть и со своими устоями. В своих фавелах опасности не представляют, если не оказаться свидетелем их разборок. А от этих не знаешь, чего ожидать…. С вас ровно двести реалов.
Я расплатился с таксистом и сначала решил подойти ближе к шумной толпе оборванцев, посмотреть на них поближе. От дороги они были огорожены высоким каменным забором, но с торца не было перегородок. Там стояли несколько вооруженных полицейских, не сводящих глаз с толпы. Со стороны напоминало некое гетто, или, если угодно, город в городе, который населяют зомби. Вспомнились фильмы ужасов девяностых Джорджа Ромеро «Рассвет мертвецов», «Безумцы», «Ночь живых мертвецов» и прочие леденящие сюжеты режиссера.
Странных людей было свыше сотни. Одни просто ходили друг за другом по кругу, другие примеряли какую-то одежду, некоторые спали. За этим действом можно было еще понаблюдать какое-то время, если бы не зловоние. Я повернулся было идти восвояси, но тут мне перегородил дорогу лохматый белокожий мужик с длинной и грязной бородой. Его черные зрачки едва проглядывали из красных оболочек глаз. Я не успел обойти его, как двое полицейских крикнули ему по-португальски: «Убирайся назад», держа наготове пистолет. Мужчина подчинился. Медленно и прихрамывая, пошел в сторону толпы.
— Кто эти люди? — поинтересовался я у полицейских.
— Накорманы, — как ни в чем не бывало ответил один из стражей порядка. — При нас они не причинят вам вред, но лучше держаться от них подальше.
— Но почему их так много в одном месте?
— Понятия не имеем. Они облюбовали эту местность, вот и ширяются. Ночью мы их выгоняем, но с утра, после обработки территории, они снова собираются.
Стоит ли мне останавливаться в этом сомнительном райончике? Я призадумался, направляясь через дорогу в гостиницу. Здесь меня разлюбезно встретил швейцар и сопроводил к портье. Прежде чем оплатить, на всякий случай решил поинтересоваться:
— Как у вас тут с криминалом? Видел рядом гетто с какими-то зомби.
— Ах, эти! Не беспокойтесь, сеньор. Иностранцы опасаются, когда видят, чьими соседями будут предстоящие дни, но мы, паулисты, точно знаем, что это один из самых безопасных районов Сан-Паулу.
— Вы серьезно?
— Да. Причем благодаря этим же самым зомби, как вы их справедливо назвали.
— Поясните.
— Сан-Паулу один из самых небезопасных городов мира. Это так. Чаще всего с негодяями можно столкнуться в местах, где и не ожидаешь. На проспектах в самом центре города, парках, площадях. Там орудуют банды из фавел. А у нас под боком наркоманы, чья жизнь на волоске. Они неуклюжи, плохо двигаются, больны, к тому же рядом много полицейских. В двух шагах расположен генеральный штаб муниципальной полиции. Можете быть спокойны. Просто смиритесь, что ваши соседи зомби.
— А как же таксист? Он мне говорил совершенно обратное.
— Ваш таксист не паулист. Иначе бы не говорил такое. Большинство таксистов Сан-Паулу приезжают из деревень поработать на своих машинах. Принимайте ключ от вашей комнаты, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что это Сан-Паулу!
Вадим АРУТЮНОВ,
Бразилия