До прихода в Центральную Америку испанцев и британцев Белиз являлся частью тех мест, где зародилась культура майя. Впечатляющие свидетельства архитектуры майя можно увидеть и сегодня. А находится все это близ резервации Армения. Туда я и направился, чтобы исследовать связь армянской топонимики с майанской культурой.
Знакомство с Белизом я начал с международного аэропорта Филип Голдсон, что в 15 км от ближайшего города Белиз-Сити. Ранее об этом маленьком государстве у берегов Карибского моря между Гватемалой и Мексикой я толком ничего не знал. Разве что на карте мира видел. И то нужно постараться, чтобы найти. К тому же мне самому в голову не приходило, что я в нем когда-нибудь побываю. Белиз хоть и называют «раем с открытыми воротами», однако путешествие сюда долгое и затратное. На площади в 22 966 кв. км население едва достигает 300 тыс. человек. Зато каков этнический состав! Чернокожие и мулаты до 60%, что не характерно для центральноамериканских государств, где превалируют индейцы и метисы, коих в Белизе только 10%. Также страна уникальна в том, что, в отличие от всей остальной Центральной Америки, официальным языком страны является не испанский, а английский. Дело в том, что Белиз хоть и получил независимость от Великобритании в 1981 году, однако же главой государства до сих пор является британский монарх, представленный его генерал-губернатором. Белиз живет размеренной жизнью, не влезая в передряги большой политики, и на всякий случай имеет даже свои военно-воздушные силы, представленные двумя легкими патрульными самолетами BN-2B, одним учебным самолетом Cessna 182 и одним транспортным самолетом Т-67-200. Со всеми ними я познакомился там же в аэропорту Голдсон, откуда я и направился в бывшую столицу страны Белиз-Сити.
Город встретил меня ливнем. Дождь здесь частый гость. Оттого город и кажется хмурым. Но дело не только в этом. Белиз-Сити хоть и был столицей, но не избалован роскошью: здесь нет высоток, бульваров, парков… Да что там парки! В полукилометре от города джунгли. Они вполне заменяют парки. Другое дело достопримечательности. Их просто нет. Поэтому томными вечерами проводил время на Карибском побережье. Фотографировал, так сказать, местную фауну — больших черепах, всяко-разную водоплавающую дичь, каких-то странных мелких грызунов. А однажды днем встретил огромную зеленую игуану, сидевшую на большом камне среди зарослей. Ящерица с удовольствием грела бока под лучами палящего солнца и не обращала на меня никакого внимания. Пользуясь случаем, я стал ее фотографировать, выбирая ракурсы. В какой-то момент я даже подумал, что ей нравится мое внимание к ней. И не ошибся. Позже я узнал, что игуаны здесь не боятся людей. Их подкармливают плодами, обильно произрастающими в городе, игуаны же, в благодарность за лакомства, служат людям санитарами берегов. Поедают падаль, выброшенную волнами на берег, а также не прочь поглотить и насекомых, наносящих вред растениям. Увы, я не знал о таких подробностях, когда встретил игуану. Оттого не смог отплатить ей за работу модели ягодами или кусочками фруктов, которые она обожает и к которым приучили этих ящериц рыбаки. Так что за небольшое вознаграждение белизские игуаны вполне контактные и дружелюбные существа. Впрочем, и сами белизцы коммуникабельны. Здороваются при встрече даже с незнакомцами. Чернокожие белизцы хоть и имеют африканские корни, однако же расположение их страны придало им латиноамериканский окрас: они любят шумные компании, пляски, песни и много рома. Одеваются достаточно пестро. И только раз в неделю, по воскресным дням, их женщины надевают шляпы, длинные широкополые платья с кружевами, чтобы пойти в церковь. Такой прикид стал традицией со времен установления свободы от колониального гнета.
Предки чернокожих белизцев из африканского Мозамбика. В начале XVIII века европейцы привезли их на Карибы в качестве рабов. Обратили в христианство, однако же молиться в одной церкви с белыми господами было запрещено. После отмены рабства большинство белого населения вернулось в Европу. Хозяевами этих мест стали чернокожие, перенявшие привычки своих бывших господ. И хоть прошло уже полтора столетия, чернокожие женщины Белиза до сих пор надевают одежду XIX века, чтобы сходить в церковь. Как это делали в стародавние времена белые женщины, которым они служили. Многие из белизок даже не предполагают, что такой прикид давно вышел из моды у белых и что в Европе нынче скорее встретишь полуголую даму, нежели в длинном платье с кружевом. Увы, что касается нарядов, взаимопроникновение культур в XXI веке поменялось местами — «одело черных» и «раздело белых». В целом, за исключением жителей, Белиз-Сити не произвел на меня никакого впечатления. Пробыв в этом городе три дня, я купил билет на автобус и отправился в Бельмопан — столицу страны. Отсюда до Армении почти рукой подать.
ВСТРЕЧА С МЕННОНИТАМИ
Поскольку на Белиз-Сити постоянно обрушиваются циклоны, в 50 км от берега, в глубине страны, была основана новая столица — Бельмопан. Архитектура этого искусственно созданного города, достроенного в 1970 году, напоминает пирамидальные постройки майя. Но даже они не производят впечатления на фоне всей остальной вычурности городских зданий и построек. Как и старая столица, Бельмопан такой же неинтересный и глухой городок с населением 30 тыс. человек. И если достопримечательностью Белиз-Сити служит Карибское море, то Бельмопан славится национальным парком Гванакаст, по которому проходит шумная река Белиз, словно пытаясь своими переливами перекричать стаи красных ара. Но все это, повторюсь, на окраине Бельмопана. В самом же городе грязные дома, бесконечные рынки и забегаловки, много нищих. Этим нужно отдать должное: в отличие от бедных стран черной Африки или Южной Азии белизские не попрошайничают и не пристают к прохожим. Тем более, иностранцам. Довольствуются любым подаянием — будь это монетка или булочка. Кстати, в Белизе популярен английский фиш-энд-чипс (рыба в хрустящем кляре с ароматным картофелем: прим. авт.), оставшийся в наследство белизцам от колониального прошлого. В Белизе обожают морепродукты и знают в них толк. В нескольких метрах от моего бунгало, где я остановился, готовили рыбу так, что я позабыл о своем равнодушии к дарам моря. Захаживал туда и на обед, и на ужин. Молодая чернокожая официантка даже успела изучить мои вкусы. Подавала мне рыбу на листьях салата, обильно политую лаймом и сильно острым соусом. В отличие от латиносов, чернокожие белизцы предпочитают пресную еду и минимум пряностей. Мне каждый раз приходилось просить приготовить мне еду острее. Оттого, когда я захаживал, официантка широко улыбалась мне, открывая белоснежные зубы, и кричала куда-то в сторону кухни: «Guys, Mr. Spicy has come!» (примерный перевод — «Ребята, мистер Перчик к нам пришел!»). После чего спешила постелить на стол скатерть и поставить вазочку со свежими цветами. Они стояли только за занятыми столами.
Однажды в этом заведении я познакомился с интересными людьми. В очередной раз, когда я заглянул в забегаловку, в ней сидели трое европейских молодых людей в странном одеянии крестьян XIX века. Девушка в строгой блузке с закрытым воротом, длинными рукавами и широкой юбке до щиколотки и два парня в шляпах, синих рубашках, застегнутых до последней пуговицы у ворота, и черных классических брюках, державшихся на подтяжках. Из разговора с причудливой троицей я узнал, что они меннониты. Это протестантское течение зародилось в Голландии в XVI веке, но из-за пацифизма меннониты стали гонимы в Европе. Они отказываются служить в армии, принимать присягу, не ввязываются в политику и отвергают электронные блага современного мира — телевидение, радио, гаджеты и пр.
— Наши предки веками слонялись по Европе, чтобы не склонить головы перед царями и императорами, пытавшимися нас приобщить к войнам и интригам, — начал рассказ один из парней, когда я поинтересовался у них об учении меннонитов. — Сначала нас изгнали из Голландии, затем из Пруссии, после из Англии… Властителям не нравилось, что мы не такие, как все. Все, что нам нужно, это семья, труд и Библия. А трудимся мы от зари до зари. И так почти 500 лет.
С удивлением узнал, что за пределами Европы самая большая община меннонитов находится в Белизе. Попали они сюда из Британии в 1958 году. А в Британию из Германии, когда к власти пришли национал-социалисты. Поэтому родной язык белизских меннонитов —немецкий. Но и английским тоже хорошо владеют, так как он является языком межнационального общения в пестром этническом составе Белиза. Меннониты живут на западе страны у границ с Гватемалой. Мужчины занимаются выращиванием бахчевых, а женщины с их многочисленными детьми каждое утро отправляются на груженых грузовиках в Бельмопан, чтобы продать выращенную культуру. Мои новые знакомые меннониты именно за этим и приехали в Бельмопан, а в забегаловку зашли пообедать.
— А вы откуда и куда путь держите? В наших краях иностранцы редкие гости. Обычно они едут к коралловым рифам Кей Колкер (острова Белиза в Карибском море; прим. авт), — спросил у меня молодой человек.
— Да, знаю, — ответил я. — Только я не обычный турист. Вернее, вовсе не турист. Я — исследователь из России. Брожу по миру, изучая армянские следы в разных концах света. Вот и в Белиз заглянул. Ведь у вас здесь есть своя Армения.
Не скрывая удивления, меннониты переглянулись, а доселе молчавшая девушка вдруг спросила:
— Армяне? Они есть по всему миру? А зачем они вам?
— Я тоже армянин. И мне интересно изучать свой народ, рассыпанный по миру.
— Хм… Необычное у вас занятие. Так вы уже были в Армении?
— Нет. Вот как раз завтра с утра собираюсь. Купил билет на девятичасовой автобус.
Один из троицы заметил:
— Так вы поедете с доном Рубеном. Это водитель. С утра до полудня он курсирует между Бельмопаном и Арменией. Она недалеко. Всего-то в 15 км.
— Дон Рубен, дон Рубен…
А он не армянин?
— Армянин. Только не Рубен, а Рубен, — поправил меня парень, акцентируя на первую гласную. — Когда дон Рубен возвращается из Армении с пассажирами, высаживает их рядом с нашим грузовиком. Потом мы вместе пьем чай. Ведь у нас рынок и автостанция в одном месте располагаются.
— Это же здорово! — воскликнул я. — Пока буду добираться до Армении, надеюсь, дон Рубен расскажет мне о белизской Армении, чтобы я приехал туда хоть с каким-то багажом знаний перед общением с местными жителями.
— О, да! — протянула девушка. — Он это может. Как начнет говорить, так и не остановишь. Поговорить он любит. Иногда даже не по расписанию выезжает. Его пассажиры ждут, а он все говорит и говорит с кем-то.
Меннониты рассмеялись, а я подумал «Хоть и Рубен он, а не Рубен, но армянское-таки в нем сохранилось».
Поглотив свою порцию жареной рыбы, я поблагодарил своих необычных собеседников за совместный обед и отправился в бунгало. По пути меня снова настиг ливень. На этот раз с грозой. Дождь лил весь день и до полуночи. Пришлось занять себя книгой, с которой я уснул на неразложенной постели.
АРМЯНОИНДЕЙЦЫ
На автостанцию я прибыл за 15 минут до отправления автобуса. Но ни через 15, ни через 30 минут автобуса не было. Вспомнил меннонитов с их предупреждением о доне Рубене: «Его пассажиры ждут, а он все говорит и говорит с кем-то». Оказалось, не в этом дело. В Белизе расписания транспортные хоть и имеются, однако же им никто не следует. Ни один автобус не отправляется вовремя. Более того, задерживаться могут на полчаса, а то и на час. И это нормально для белизцев. Так что таких говорливых «донов Рубенов» в Белизе не меньше, чем «донов Педро» в Бразилии. Едва я решил отойти перекусить что-нибудь, как тут же подъехал микроавтобус с табличкой Armenia. Голодный и злой, я хотел высказать этому дону Рубену все, что я о нем думаю. Однако когда он вышел из кабины своего авто, приветствуя пассажиров, я оцепенел от неожиданности: передо мной предстал обаятельный мужчина лет 60-ти, маленького роста, с орлиным носом, доброй улыбкой и цветными перьями на голове.
«Так вот он какой, дон Рубен. Типичный индеец, хоть и с армянским носом», — подумал я, всхлипнув от смеха, которого не удалось скрыть. Впрочем, и ни к чему было. Судя по реакции остальных, дона Рубена знали все пассажиры. Они встретили его хорошим настроением и шутками. В некотором смысле такой поворот помешал мне занять место рядом с водителем. Хотелось познакомиться с ним по пути. Ведь дон Рубен оказался одним из самых колоритных армян, которых я встречал в мире. Но… Увы! Ничего не оставалось, как занять первое попавшееся свободное место и знакомиться с армянами уже непосредственно в самой Армении.
Дорога из Бельмопана в Армению заняла всего 20 минут. Все это время дон Рубен постоянно кого-то обсуждал, шутил, пассажиры отвечали ему взаимностью. Разговор велся на испанском языке. Да и в автобусе ни одного чернокожего. Мои попутчики внешне чем-то даже напоминали дона Рубена. «Неужели все они армяне?», — мелькнуло в моей головушке. — «Если так, то почему никто из них ни словом не обмолвится на родном языке? Причем, говорят не на английском, как принято в Белизе, а на испанском». Мне не терпелось добраться до места, чтобы найти ответы на мои вопросы. А их у меня много к этим странным людям, называющим себя армянами и выглядящим при этом ацтеками времен Монтесумы, когда испанцы насаждали им свой язык. Да и этот… Рубен. Чудо в перьях…
В Армении водитель стал нас высаживать прямо на трассе, которая делит городок на две части — административную (с церковью и мэрией) и гражданскую (с частными домами местных жителей). Все пассажиры, что естественно, вышли из автобуса и поволокли свои баулы в гражданскую часть. Дон Рубен, доселе не обращавший всю дорогу на меня внимания, вдруг сам подошел и спросил по-испански:
— Привет, друг! Ты в гости к кому-то?
— Нет, дон Рубен. Просто приехал посмотреть Армению. Я из России.
У мужчины округлились глаза.
— Откуда ты меня знаешь? Мы знакомы?
Я улыбнулся и поспешил не мучить мужчину догадками.
— Нет. Мне вас заочно представили в Бельмопане меннониты. Они с вами знакомы. Сказали, что именно вы повезете меня в Армению.
Тут, стоя прямо на обочине трассы, я поведал дону Рубену о себе, целях своего визита, армянах… Мужчина внимательно слушал меня, не проронив ни слова. Как оказалось, дон Рубен не только говорить, но и слушать умеет собеседника.
— Так вот эти меннониты мне сказали, что здесь живут армяне. Ну и вы в том числе.
Дон Рубен немного помолчал, глядя куда-то в сторону, затем обратился ко мне как-то виновато:
— Друг, я не силен в истории. Но, как мне кажется, мы не армяне, которых ты ищешь. Может, еще где-то есть армяне? Об этом сказать не могу. Давай я провожу тебя к Диего. Он молодой и самый умный армянин в нашем городке. Может, он и поможет.
— Хорошо. И, тем не менее, вы армянин или нет?
— Конечно, армянин. Я родился в Армении.
И тут меня осенило: «Боже мой! Как же я сразу не догадался, что это индейцы, называющие себя армянами не в этническим смысле этого этнонима, а в географическом». Ведь логично: в Бельмопане живут бельмопанцы (исп. belmopanes), в Белиз-Сити — белизцы (исп. beliceños), соответственно, в Армении — армяне (исп. armenios). Стоило перелетать океан, оказаться в западном полушарии, чтобы поздно додуматься о таких простых, казалось бы, вещах, как катойконимы (в лингвистике название жителей какой-либо местности; прим. авт.). Нет, конечно, я не совсем идиот и понимал изначально, что большинством жителей белизской Армении будут вовсе не армяне. Сбили меня с толку меннониты. А я просто не подумал о катойкониме.
И, тем не менее, главный вопрос остается открытым — «Почему Армения?».
Дон Рубен привел меня к какому-то зеленому вагончику. Начал кулаком стучать в металлическую дверь. Через считанные секунды дверь открылась и на пороге показался молодой человек лет 30-ти, жевавший бутерброд. Дон Рубен представил меня, рассказал вкратце, кто я, откуда и зачем пожаловал. Затем снова обернулся ко мне:
— Это Диего. Он тебе поможет. А мне, извини, надо везти людей в Бельмопан. Наверняка меня заждались пассажиры.
«Да уж наверняка», — подумал я.
Дон Рубен пожал мне руку и был таков. Диего же пригласил войти в вагончик. Как оказалось, это вовсе не жилье, а офис парня. Он единственный в Армении краевед, сопровождающий туристов в Blue Hole National Park, находящийся в трех километрах от Армении. Так что Диего человек занятой, и мне повезло, что мы с доном Рубеном застали его в офисе.
— Так что вас привело к нам? — спросил Диего, приглашая жестом расположиться на видавшем виде старом диване.
Мне снова пришлось рассказать о целях моих поездок, армянах и т.д. Диего слушал меня, время от времени утвердительно кивая головой, и готовил кофе. А когда я закончил повествование об «армянских странствиях», парень поставил передо мной чашку, уселся сам напротив, сказал:
— Я знаю, о каких армянах вы говорите. В нашей Армении они не живут. Точно знаю. Нас слишком мало. Полторы тысячи человек во всей Армении, большая часть из которых индейцы. А вам нужны армяне-натуралы, что из страны Армения.
От последней фразы Диего я едва не поперхнулся напитком — «армяне-натуралы из страны Армения». Молодой человек не заметил этого, продолжил:
— К тому же нашей Армении меньше ста лет. Раньше здесь была резервация индейцев майя. А в середине ХХ века сюда прибыли беженцы из Гондураса, в том числе и мои предки. Эти новые поселенцы и назвали местность Арменией. Одни индейцы вытеснили других…
— Все равно не складывается, — прервал я Диего.
— Что именно?
— Откуда ваши предки знали об Армении и почему они свое новое пристанище назвали Арменией?
— Ах, вы об этом! — протянул мой собеседник. — Ну, это просто объясняется. Дело в том, что та местность в Гондурасе, откуда они прибыли, называлась Арменией. Да она и теперь так называется. Возможно, в Гондурасе вы узнаете ответ на ваш вопрос, если съездите туда.
Идея, предложенная Диего, показалась мне заманчивой. К тому же если не сделать это в ближайшие дни, то вряд ли когда-либо представится такая возможность. В Центральную Америку добираться не просто и не дешево. От Белиза рукой подать — в каких-то 300 км.
Понимая, что идея пришлась мне по душе, Диего предостерег:
— Только будьте осторожны! Это опасная страна. В Гондурасе нужно быть начеку, а затемно вовсе не появляться на улицах. Наркоманы, убийцы, кражи, криминальные разбор-ки — обычное явление среди гондурасцев.
Я пытался возразить Диего. Напомнил ему, что прошел всю планету Земля и мне знакомы такие страны. Однако Диего был непреклонен, а в подтверждение своих слов начал копаться в своем планшете.
— Сейчас я вам покажу кое-что, и вы поймете, что таких стран, как Гондурас, вы не встречали нигде.
— Да верю я, верю, что…
Диего прервал меня, протягивая планшет.
— Вот, читайте!
На экране был список стран, лидирующих по количеству преступлений. И впрямь, Гондурас оказался на первом месте. Ему уступала только Венесуэла.
— Это еще не все. Листайте ниже.
Я стал листать все ниже и ниже, пока не замкнулся этот «криминальный список» Лихтенштейном с его нулевым процентом. Следом появился другой аналогичный список, но уже с городами. На первом месте значился город Сан-Педро-Сула.
— Этот город тоже в Гондурасе. И вам надо будет здесь побывать.
— Зачем? — удивился я. — Мне же в гондурасскую Армению.
— В нее вы никак не попадете, минуя Сан-Педро-Сула. Если наземным транспортом, то из Белиза в гондурасскую Армению можно попасть только через Гватемалу, а оттуда в Сан-Педро-Сула и далее на восток. Это кратчайший путь и единственная дорога, учитывая горную местность.
Я допил свой остывший кофе, поблагодарил Диего за ценные советы и направился к выходу.
— Буду рад, если я вам чем-то помог, — провожая меня до порога, сказал Диего.
— А то! Вы мне не только помогли, но и дали правильные координаты. Прямо-таки штурман.
Диего рассмеялся и пожелал мне вслед по-испански что-то вроде нашего «Попутного ветра и семь футов под килем!».
СОБАЧИЙ ДОМ
Как по мне, белизская Армения это обычное село, деревня, поселок… Что угодно! Но никак не городок. Во всяком случае, в нашем понимании. Также Армения хоть и нашпигована частными домами в окружении прекрасных тропических садов, людей здесь встретить сложно. Этому свои причины — безработица. Почти все трудоспособное население работает в Бельмопане. Утром они выезжают в столицу, а вечером возвращаются домой. Днем в Армении можно встретить лишь тех немногих, что работают, не выезжая за пределы этого так называемого города. Это, как правило, крестьяне. Они выращивают кайенский перец, рис, картофель и продают все это оптовикам из более крупных городов. Так что Армению не только городом не назовешь, но и продвинутым селом. Как и в других городах Белиза, достопримечательности Армении тоже находятся на ее окраинах: она расположена в предгорьях горного хребта Майя, окружена джунглями, пещерами, реками и дикой природой. Именно за ними приезжают в Армению многочисленные туристы.
По пути обратно на автобусную остановку я заглянул в местную школу. Попал на большую перемену. Индейские детки разглядывали меня с интересом, но не решались сами начать разговор.
— В каком классе учитесь? — спросил я у нескольких ребятишек, стоявших ближе всего ко мне.
Дети хором начали отвечать: «Я в пятом», «Я тоже», «А я в четвертом», «А он уже в шестом», — кто-то ответил за кого-то. Обменявшись еще несколькими фразами, я вышел из школы. У калитки стояли две индеанки и кого-то громко обсуждали, гогоча время от времени.
Я почему-то вспомнил слова Диего и решил сострословить, предварительно зная ответ.
— Hi, girls! Are you armenian?
— Yes, we are, — ответила одна из них.
— Me too. But I`m armenian organic, — пошутил я.
Девушки не поняли шутку
— Sorry?
Я не стал вдаваться в подробности и чтобы сменить тему спросил у них, что они рекомендовали бы мне посмотреть исторического в Белизе. Они немного подумали и сказали:
— Шнатун. Бывали там?
— Ого, — удивился я. — Что еще за шнатун? Это близко от Армении?
— Вы неправильно произносите. Не шнатун, а шунантунич.
— Шу-нан-ту-нич, — стала надиктовывать мне по слогам вторая дама.
— А мне послышалось «шнатун». На моем органик-армянском это означает «будка», ну или «собачий дом».
Девушки рассмеялись. На этот раз шутка удалась. Понимая, что в Белизе мне больше делать нечего, я отправился в городок Бенке-Бьехо-дель-Кармен, что на границе с Гватемалой. Бенке небольшой городок с типичными латиноамериканскими улочками и постройками. Здесь мне предстояло провести пару ночей перед тем, как отправиться в Гватемалу, а заодно и посетить пирамиды Шунантунич. Добраться до них — то еще испытание! Желающих увидеть Шунантунич местные лодочники переправляют через реку Мопан за 10 белизских долларов (366 рублей). А дальше уже самостоятельно приходится подниматься вверх по лесистым склонам. От реки до пирамиды полтора километра. Но, несмотря на труднопроходимые джунгли, с помощью указателей я добрался достаточно быстро. Хоть и с одышкой, которую как рукой сняло, как только передо мной открылся вид на этот легендарный памятник культуры майя. Зрелище невероятное, если учесть габариты этого каменного строения и расположение. Для полноты картины представьте себе: труднопроходимые джунгли препятствуют вам в пути некоторое время, затем резкая смена ландшафта — зеленые луга с каменным гигантом. Кстати, Шунантунич на юкатекском языке означает «каменная женщина». По поверьям индейцев, в этих краях обитает каменная женщина —покровительница джунглей. Ее изображают в развевающихся белых одеждах и с горящими алыми глазами, которые прожигают тех, на кого женщина посмотрит. Поэтому на глаза ей лучше не попадаться. Дабы задобрить «злую тетку», в III веке н.э. индейцы посвятили ей храм в виде пирамиды. А вокруг пирамиды — небольшие погосты вождей и жрецов, кои уступают Шунантуничу в разы. Местные жители утверждают, что последний раз каменная женщина прожигала своими огненными глазами лет пятьдесят назад. С тех пор на их памяти ничего подобного не происходило. Если и опасаются кого в джунглях, то только ягуаров. А «женщина», по словам местных, наверняка покинула эти места и хозяйничает в других джунглях. О бабе каменной сказать ничего не могу. А вот мне точно нужно покинуть Белиз, чтобы отправиться в Гондурас за ответом на вопрос «Почему Армения?». Так что моему читателю придется запастись терпением и дождаться главы о Гондурасе. Истина где-то рядом.
Вадим АРУТЮНОВ
Белиз