(часть II)
Продолжение. Начало в № 9 (348)
Следующей моей панармянской точкой на карте Аргентины стал Буэнос-Айрес. Это только сокращенное название города. У столицы даже не просто название, а целое предложение, которое уступает по протяженности только таиландскому стольному граду. Цельное название столицы Аргентины по-испански Ciudad de la Santisima Trinindad y Puerto de Nuestra de Santa Maria de los Buenos Aires, что в переводе буквально «Город Пресвятой Троицы и Порт нашей Богородицы Святой Марии Добрых Ветров». Как вам? А впрочем, я бы еще пару слов добавил: …y de los Armenios Hospitalarios («…и гостеприимных армян»).
Итак, с холодного юга я попал в жаркий тридцатиградусный Буэнос-Айрес. Он сильно отличается от холодного юга не только климатом, но и окружающей средой, норовом, словно горные Патагония и Огненная Земля, степная Пампа и знойные севера от Буэнос-Айреса до Чако — три разных государства. Также и население страны — на юге гордые и трудолюбивые аргентинцы, на севере — веселые с ленцой. Все как в наших северных широтах, только вверх тормашками. Аргентину я назвал «страной для мужчин». Особенно это заметно в северной части. Судите сами. Аргентинцы буквально помешаны на четырех вещах: мясе, винах, страстью к женщинам и футболу. Весь Буэнос-Айрес кипит всем этим. Каждый второй общепит предлагает свои фирменные стейки, — пробовал, безумно сочно и вкусно, — или так называемые асадо (жареная говядина, приготовленная на открытом огне и отличающаяся от шашлыков солидными кусками) и мясные полуфабрикаты вроде колбасок и ливера. Вина, как говорят бывалые, также великолепные. Питейных заведений тоже множество. Воскресные и будние вечера мужчины со своими дамами любят проводить там, где мясо, вино и танго. А этого добра всюду много, начиная от дешевых забегаловок, кончая дорогими, роскошными ресторанами. Правда, в пляс пускаются, если в это время по телевизору не транслируется футбольный матч. Как и всюду в Южной Америке, в Аргентине футбол считается национальным видом спорта. Не только Буэнос-Айрес, но и все города Аргентины от крайнего севера до крайнего юга пестрят футбольной темой, в особенности городские граффити, главными героями которых часто являются легенды аргентинской сборной Диего Марадона и Лионель Месси. Вот, пожалуй, эти четыре составляющие и делают Аргентину Аргентиной, если не учитывать еще и великолепную природу. В целом же Аргентина вовсе не похожа на остальную Латинскую Америку, хоть она и испаноязычна. Большая часть населения страны имеет итальянские корни, соответственно, тот же этнический типаж, что и жители Аппенинского полуострова, Сицилии или той же Испании. Среднестатистического аргентинца не отличить от средиземноморского европейца ни внешне, ни по темпераменту. Архитектура Буэнос-Айреса тоже скорее напомнит Мадрид или Милан, нежели латиноамериканские города. А ведь у Буэнос-Айреса было трудное начало: европейцам лишь с третьей попытки в конце XVI века удалось колонизировать эту землю, а перед этим испанцы дважды терпели поражение в схватке с враждебными индейцами и коварными болезнями.
Расцвет города пришелся на XIX век — строения и площади того времени во многом определяют атмосферу Буэнос-Айреса. Вежливость здесь является обязательным элементом общения, что, скорее всего, обусловлено тем, что в городе у залива Ла-Плата постоянно приходилось уживаться людям с самыми разными жизненными привычками и пристрастиями. Ни в один другой город мира не переселялось столько эмигрантов, как в Буэнос-Айрес на рубеже XIX и XX веков (если брать количество приезжих в пропорции к числу коренных жителей). Они прибывали сначала в основном из Испании и Италии, позже из турецкой части Армении, Ближнего Востока, еще позже — из Германии. Представители разных этносов основали здесь свои кварталы, и поэтому город стал одним из самых пестрых и привлекательных на американском континенте. Эмигранты привносили в новую страну все лучшее, чему они сами научились на далекой родине. Кто-то стал заниматься индустрией, кто-то медициной, образованием и даже военным делом. Например, трансильванский армянин Янош Цец, или Оганес Цециан. До эмиграции в Аргентину он был венгерским военачальником, командующим армией Трансильвании во время революции 1848-1849 годов в Венгрии. После поражения в этой революции был заочно приговорен к смертной казни в Венгрии, почти год скрывался у друзей, затем бежал сначала в Германию, откуда добрался до Англии, позже перебрался в Аргентину. А здесь начал разрабатывать с нуля систему военного образования — создал первую современную серию карт официальных границ Аргентины с Бразилией и Парагваем, а через несколько лет организовал и первый в стране Национальный Военный колледж (нынче академия), ставший позже одним из самых передовых военных вузов за пределами Европы. Благодаря организаторским и педагогическим способностям Цеца и его совместным с правительством Аргентины действиям в отношении подготовки военных кадров ему удалось создать одну из самых современных армий в Латинской Америке. И это пример только одного эмигранта тех далеких лет, когда за счет таких переселенцев Аргентина начала все больше богатеть, кормить весь мир, становиться в ряды самых влиятельных стран планеты.
Тем не менее, тучи начали сгущаться над страной. Один известный американский экономист, демограф и лауреат Нобелевской премии по экономике 1971 года Саймон Кузнец сказал как-то: «Существует четыре типа стран: развитые, развивающиеся, Япония и Аргентина». Лично я сначала даже не задумывался, что имел в виду ученый, выделив две страны в своей классификации. Оказалось, Кузнец имел в виду уникальность траекторий развития этих государств: Япония из отсталой страны менее чем за век превратилась в одну из ведущих экономик мира, Аргентина же из наиболее богатых стран, напротив, погрузилась в затяжную депрессию. Ведь еще в начале ХХ века Аргентина шла нога в ногу с Соединенными Штатами Америки, ни в чем особо им не уступая, но из-за упора на сельское хозяйство без развития промышленности Аргентина скатилась назад. Да и постоянные политические передряги, диктаторские режимы тоже не давали развиваться стране.
Уже несколько десятков лет не везет Аргентине с лидерами. Даже теперь, перед полетом в Аргентину, когда я поинтересовался у своих приятелей, супружеской пары Никогоса Сарабашяна и Татевик Туманян: «Что вам привезти из России?», ответ здорово удивил: «Компьютерную мышь и пучок чабреца». Как оказалось, первый в мировой истории президент-либертарианец, он же глава аргентинского государства Хавьер Милей, дал свободу своим гражданам во всем взамен на импортозамещение, в том числе электроники, дескать, Аргентина сама должна все это производить. Как результат, Аргентина за два года правления Милея так и не начала делать собственную электронику. Во всяком случае, «мышку». Аргентинцы вынуждены покупать составляющие для компьютеров за пределами страны. Что касается чабреца, то тут уж не из-за президента — чабрец не произрастает в Южной Америке, а Никогос и Татевик, которые до 2022 года жили в России, обожают чай с чебрецом.
НЕРУССКИЕ АРМЯНЕ
Поселился я в Буэнос-Айресе в самом центре города – районе Палермо. Как не сложно догадаться, когда-то очень давно его основали сицилийцы из итальянского Палермо и, судя по всему, это было в позапрошлом веке, учитывая, что с 20-х и 30-х годов прошлого века Палермо стали заселять армяне, чудом спасшиеся в годы Геноцида своего народа. Прибывали они на кораблях с Ближнего Востока, из Марселя и Афин, какие-то семьи обосновывались в Буэнос-Айресе, какие-то в Ла-Плате, что к югу от столицы, а кому-то горы приглянулись, что напомнили о родном Армянском нагорье…
Таковые поселились в Росарио и Кордобе. В этих четырех городах Аргентины по сей день проживает немалое количество армян, совокупно до ста пятидесяти тысяч человек по всей стране. Как и в Бейруте, Дамаске, Исфахане или Багдаде, большинство армян в Аргентине живут компактно, оттого может казаться, что их значительно больше. Тот же Палермо, что у каждого мало-мальски разбирающегося в географии землянина ассоциируется с итальянцами или сицилийцами, сами портеньосы, как называют себя буэносайресцы, отождествляют с армянами. И причина тому даже не население армянское, давно уже не моноэтничное, а окружение. Вот, пример: вышел я из отеля пройтись по округе, и тут же передо мной раскрылся изумительный городской парк Plaza Inmigrantes de Armenia с фонтанами, каруселями и лужайками. Здесь же улица Armenia, вдоль которой — многочисленные кофейни и рестораны армянской кухни, учебные заведения с преподаванием на армянском языке, здания различных политических организаций, например, «Дашнакцутюн», «Рамкавар», «Гнчак», Армянская Апостольская церковь, Армянская протестантская церковь. А заканчивается улица площадью Ararat, которую украшает бульвар с монументом, посвященным Геноциду армян, и Армянской католической церковью. Первый день я только и делал, что ходил и осматривал весь этот армянский колорит Буэнос-Айреса. Вникать же в атмосферу района Палермо начал со следующего дня с помощью сеньора Серхио Князяна, с которым меня познакомили Никогос и Татевик.
С сеньором Князяном договорились встретиться в полдень, поэтому с утра у меня было достаточно времени, чтобы выйти в парк Plaza Inmigrantes de Armenia, насладиться растительностью и созерцанием экзотических птиц, кружащих низко надо мной. Посреди зеленой зоны установлен фонтан и «Ноев ковчег» с парусами армянского триколора. Тут же рядом детская площадка с резвой детворой и их молодыми мамочками, сидящими на лавочках. В какой-то момент мне послышалось, что детские голоса доносятся до меня по-русски. Я подошел ближе и действительно услышал русскую речь.
— Как тебя зовут? — поинтересовался я у мальчика.
— Кирилл.
Убедившись, что меня окружают родные русские люди, я обратился к молодым женщинам, наблюдавшим за детьми.
— Вы из России? — спросил я у одной из дам, ответившей утвердительно.
Завязался диалог. Оказалось, последние два года «армянский Палермо» стал заселяться новыми мигрантами — в частности, молодыми семьями из России, приезжающими сюда в надежде родить в Аргентине, чтобы по праву получить ускоренное аргентинское гражданство. Страна эмигрантов притягивала как сто лет назад, так и теперь. Ничего не изменилось. Даже экономический кризис, заставший страну несколько лет назад, от которого Аргентина едва оправляется до сих пор. К тому же аргентинский паспорт один из сильнейших в западном полушарии — с Соединенными Штатами, Канадой и странами шенгенского соглашения действует безвиз.
Тем не менее, витал в воздухе вопрос, который я не мог не задать:
— Почему Палермо заселяют россияне? Ведь Буэнос-Айрес огромен.
— Думаю, если вы спросите любого русского, поселившегося в Палермо, каждый из них ответит одно и то же — из-за армян.
Женщина заметила мое удивленное лицо:
— Да, из-за армян, — улыбнулась она. — Перед тем, как ехать сюда на край света мы штудировали, изучали районы столицы. Выбрали Палермо, потому что центр города, благоприятный район, населенный армянами. Языка испанского мы не знали, по наивности полагали, что раз район армянский, значит, здесь распространен и русский язык. Оказалось…
— Что?
— Армяне здесь вовсе не русские, — засмеялась женщина. — Все говорят по-испански и именами не отличаются — все те же Диего, Луисы, Хуаны… Только фамилии армянские. Когда прижились, стали понимать, что есть российские армяне, а есть аргентинские, они живут в стране свыше века.
— Теперь вы в Аргентине, а армянский Ноев ковчег стал символом вашего нового дома, — заметил я, глядя на монумент ковчега с триколором.
— Получается, так.
Сеньор Князян оказался тоже одним из тех, о ком говорила русская мамочка. Внешне не отличить от среднестатистического жителя Аргентины. Его предки из Западной Армении перебрались в Южную Америку с французским кораблем в 20-х годах XX века вместе с другими армянами. Серхио Князян родился 65 лет назад в Буэнос-Айресе, как и его родители. Одинаково прекрасно владеет армянским наравне с испанским, на котором радушно поприветствовал меня у порога школы, где он одно время работал историком. Школа не совсем обычная — основные предметы преподаются на испанском языке, однако богословие, история Армении уже на армянском. Его начинают изучать с первого класса дважды в неделю. Оттого почти любой аргентинский армянин неплохо владеет родным языком. Таких школ с армянским уклоном в Буэнос-Айресе три. Есть они также в Кордобе и Росарио.
— А знаете, в чем еще уникальность этих наших армянских школ в Аргентине? В них учатся не только армянские дети.
— И что это значит? — не понял я намек.
— Это значит, что детишки из других культур постигают азы нашей культуры и языка. К примеру, утренние построения перед уроками начинаются с исполнения гимнов Аргентины и Армении. Вы можете увидеть, как те же китайцы, или японцы, или темнокожие детишки поют гимн на армянском языке. Ведь все они изучают здесь армянский вместе с армянскими сверстниками. И так во всех наших школах. Выпускники же, независимо от этнической принадлежности, отправляются на двухнедельное путешествие по Армении за счет нашего аргентинского Всеармянского Фонда. Представляете, как трогательно, когда на протяжении одиннадцати лет ты изучаешь культуру, историю, язык далекой и маленькой страны, которую на карте с трудом можно отыскать, а потом отправляешься туда и воочию видишь все то, о чем многие годы читал.
Я хихикнул:
— Мне ли этого не понимать? Я тоже езжу по тем странам, о которых раньше только читал и воображал.
Вместе с сеньором Князяном мы прошлись по классам, заглянули в библиотеку, спортзал… Интерьеры вполне современные для семидесятилетней школы. В ней учились многие аргентинские знаменитости армянского происхождения, ставшие ныне актерами, юристами, спортсменами, композиторами, врачами. Например, тот же Национальный герой Армении и крупный предприниматель Эдуардо Эрнекян, что контролирует 49 аэропортов мира, в том числе в Аргентине, Италии, Армении, Эквадоре, Перу, Бразилии и Уругвае. Или трехкратный финалист Кубка Дэвиса теннисист Давид Налбандян. Он родился в Кордобе, но школу закончил в Буэнос-Айресе.
Из школы мы с сеньором Князяном направились вдоль улицы Armenia, по пути нам повстречалось ветхое одноэтажное здание с вывеской на армянском «Татрон», что означает «театр». К сожалению, он был закрыт, труппа в творческом отпуске, а охранник, не спускавший с нас взгляд, не впустил внутрь театра. «Ese es mi trabajo!» (исп. «Это моя работа»), — только и ответил он, разводя руками. Мы понимающе кивнули и направились дальше по улице. По словам сеньора Князяна, у театра богатый репертуар — от армянских и аргентинских до английских и русских пьес. Ставили даже «Дядю Ваню» Чехова. Дело только в том, что большая часть репертуара представляется на армянском языке и немного на испанском. Тот же «Дядя Ваня», в местном дословном переводе Tio Vania, с успехом проходил в армянском театре на испанском языке и имел большой успех. Сначала я даже не совсем понял, о какой пьесе идет речь, когда сеньор Князян произнес по-испански Tio Vania. В испанском языке часто V произносится как русское «Б», что в исполнении моего гида прозвучало как «тио баня». Но, как услышал имя Чехова, тут же сообразил. Кстати, театр действует с 1980-х годов и однажды даже гастролировал в Ереване.
Следующей нашей остановкой стал Дом престарелых для армянских стариков. В Буэнос-Айресе есть и такое заведение. Это не значит, что старики брошены на произвол судьбы своими родственниками. Отнюдь! Всего престарелых тридцать человек. Есть среди них одинокие люди, по разным жизненным обстоятельствам не имеющие ни детей, ни внуков, а есть старики из полных семей, осознанно перебравшиеся в Дом престарелых и видящие своих родных если не каждый день, то несколько раз в неделю однозначно. Секрет в том, что этот пансионат для пожилых армян финансируется Всеармянским Фондом Аргентины, в нем работают высококлассные армянские врачи, нянечки, массажисты и много разного обслуживающего персонала. Клариси Маркарян, что является заместителем директора Дома для пожилых, встретила нас у порога, провела небольшую экскурсию. Увиденное меня поразило: старики окружены заботой — трехразовое питание, прогулки, лечебные процедуры. Имеется гостиная с телевизором и настольными играми, бассейн, сад с лавочками. Особое внимание тем, кому сложно передвигаться. У каждого такого инвалида своя персональная нянечка. К тому же один раз в месяц театр предоставляет контрамарки для жителей заведения на просмотр спектакля. Аргентинские армяне не словом, но делом показывают нам свое отношение к старикам.
ЧЕЛОВЕКО-ДЕЛЬФИНИЙ ТАНДЕМ
В Буэнос-Айресе я не мог не побывать на кладбище Реколета, где нашли свое пристанище Янош Цец, с которого началось армянское присутствие в Аргентине, и Мартин Карадагян — южноамериканский профессиональный рестлер и актер, чьей игрой в комедии «Человек-невидимка атакует»
я наслаждался в детстве. Я проснулся рано утром. Времени было достаточно до открытия кладбища. По пути в Реколета я решил заглянуть в Пунта-Лару, что к юго-западу от Буэнос-Айреса, культовое местечко, куда прибывают культовые рыбаки. Добирался до Пунта-Лары двумя автобусами и попуткой, что было сделать не так уж просто, учитывая утренние пробки. Да и информацией владел минимальной: отправляясь к рыбакам, я надеялся их застать с уловом, а если повезет, и поговорить об их необычной деятельности. Но я опоздал. К моему приезду рыбаки уже убыли в море. Чтобы застать их на берегу, нужно самому быть здесь либо в шесть утра, либо к закату, когда ловцы возвращаются назад. Чем меня привлекли эти необычные рыбаки, которых я назвал культовыми, и которых можно увидеть только в устье реки Ла-Плата и южных районах бразильского штата Риу-Гранди-ду-Сул? Необычным способом ловли рыбы! Я далек от рыболовства, более того, никогда не рыбачил и не нахожу для себя этот промысел хоть сколько-нибудь интересным. Однако способ, который используют поколениями некоторые аргентинские и бразильские рыбаки, заслуживает внимания — речь о традиции охоты в тандеме между биологическими видами: рыбаки этих мест уходят на лодках вглубь прибрежных вод, становятся на днище, глядя на поверхность, а дельфины подталкивают косяки рыбы к лодкам. В нужный момент один из дельфинов резко ныряет — это сигнал: пора забрасывать сети. В результате кооперации выигрывают все — и рыбаки, и дельфины. Эта практика документирована еще в XIX веке. Передается она от старших к младшим — и у дельфинов, и у рыбаков. Молодые животные учатся охотничьим приемам, наблюдая за старшими, а дети рыбаков — под руководством отцов и дедов. Дельфины, помогая рыбакам добывать рыбу, кормятся ею сами, получая от человека щедрое вознаграждение из того же улова. Мне очень хотелось посмотреть, поприсутствовать, а может, и принять участие, стать частью этого тандема. Я не знал заранее о времени отплытия рыбаков. Иначе бы к рассвету был уже в Пунта-Ларе, а, возможно, и ночь провел на берегу, чтобы вместе с ловцами отправиться на лодках в их привычную акваторию. Остаться на день-другой у меня не было возможности, о чем сожалею.
С грустью от пустопорожнего утра я взял такси и отправился в не менее грустное место — на кладбище Реколета, где погребены многие знаменитые аргентинцы, а некоторые надгробия признаны историческими памятниками. Здесь действительно есть на что посмотреть: кладбище действует с 1822 года. Множество памятников и впрямь впечатляют шедевральностью и роскошью. За двести лет существования некрополь вобрал в себя самые разные стили архитектурного искусства и скульптуры. И все это в едином пространстве. Писатели, ученые, политики, спортсмены, художники… Здесь похоронен весь цвет аргентинской нации. Одних только президентов Аргентины погребено девятнадцать, и всюду толпы гостей столицы, разглядывающих все это кладбищенское искусство, если так можно выразиться. Ведь кроме памятников часто можно встретить фамильные склепы, которые смотрятся порой как настоящие дворцы в миниатюре. У одного из таких склепов всегда стоит толпа — место покоя Эвы Перон, аргентинской актрисы, второй жены двадцать девятого президента Аргентины Хуана Перона. Эва Перон была самой популярной аргентинкой в первой половине XX века, теперь, в первой половине XXI века, самым популярным на кладбище Реколета стало место ее захоронения.
Тем не менее, я бы назвал Реколета не только музеем под открытым небом, но и жутким местом, куда особо впечатлительным людям лучше не заглядывать. Почти все старые фамильные склепы давно заброшены, выглядят жутко: как пример, склеп Мартина Карадагяна — небольшое каменное строение со стеклянными дверями. Когда я заглянул внутрь склепа, увидел два яруса с ветхими гробами. В верхнем ярусе останки самого Карадагяна, в нижнем — супруги покойного.
Из одного и другого гроба торчали покрывала, которыми накрыли умерших. От гнили то ли разлагающего дерева, то ли самих тел белые саваны пожелтели, создалось ощущение, что заглядываешь в сердцевину гроба. Есть склепы столетней давности. В них гробы превращены в труху, саван превратился в тряпье, из-под которого проглядывают останки, как в усыпальнице Яноша Цеца, почившего в 1904 году.
…Это был последний день моего пребывания в Аргентине. Вечер я провел снова с Никогосом и Татевик. Поужинали вместе, сходили в еще одну армянскую школу, что на севере столицы в Висенте-Лопес. Здесь же два армянских храма, в одном из которых нас принял молодой настоятель Тер Трдат. Он также провел мне небольшую экскурсию по храму, школе, саду, показал великолепные работы Никогоса, чьи полотна украшают храм.
— Я художник, всякое приходилось писать, но в Аргентине стал обращаться и к иконописи. Новая жизнь — новые пристрастия, — заметил Никогос. — И так каждый находит в себе что-то новое на новом месте на далекой земле.
— Не иссякает талант армянский, — подытожил я.
Дни, проведенные в Аргентине, пролетели быстро. Табло в аэропорту Хорхе Ньюбери показывало два часа до вылета в Сан-Паулу. Аргентина — не ближний свет, возвращаться сюда далеко и дорого. Но перед вылетом я понял, что вернуться придется. Аргентина не та страна, на которую достаточно отвести неделю или две. Обязательно вернусь! Сделаю это ради Кордобы, Патагонии, Росарио, Мар-дель-Платы… Ибо следы армянские в этой стране обширны и достойны большего внимания.
Вадим АРУТЮНОВ,
Буэнос-Айрес, Аргентина