Наконец, добралась до компьютера и могу рассказать про поездку в Нагорный Карабах, куда давно зазывал мой друг.
И вот этим летом, увидев свободную неделю, я все-таки решилась, позвав с собой друзей, с которыми время от времени мы путешествуем по, скажем так, нестандартным местам.
Честно сказать, от поездки, кроме интересного лейбла, многого не ждала. Я бывала в разных местах на Кавказе, и в моем представлении Карабах должен был быть чем-то вроде Чеченской республики не в лучшие времена.
И если бы не мой друг из НКР, я бы, наверное, туда не поехала. Но было страшно интересно, что он — умнейший европейский молодой человек — там делает…
То, что наши представления о Нагорном Карабахе ошибочны, стало понятно еще по дороге из аэропорта Еревана (поскольку Азербайджан грозился сбивать самолеты, Карабах не пользуется своей взлетной полосой для гражданской авиации, и нам предстояло ехать на машине 400 км. по горной дороге). А это был, внезапно, хороший автобан.
По дороге же мы впервые столкнулись с местными ценами. Когда купили фруктов, хачапури и воды на шесть человек за 120 рублей.
Но главный шок нас ждал в столице НКР.
Надо понимать, что город (как и другие населенные пункты в республике) после войны с Азербайджаном был разрушен.
И вот мы въезжаем в тот самый Степанакерт, по которому было применено около 21000 реактивных снарядов «Град», 2700 ракет «Алазань», 1900 артиллерийских снарядов и сброшено множество осколочных бомб авиацией Азербайджана.
И видим — французские сады, газоны, парки. Приветливых людей, прогуливающихся неспешным шагом. Кафе с кухнями всего мира. Льющуюся европейскую музыку и ни одной ноты шансона. Автомобили, которые уступают дорогу пешеходам.
Каждый вечер полиция перекрывает центральные улицы для пешеходной зоны. А как только заплачет ребенок, туда непременно бросится полицейский и будет его утешать, подбрасывать на руках или качать. Я видела это много раз.
Заинтересовавшись, как же так вышло, мы начали общаться с местным населением и властями.
Надо понимать, что возвращение Карабаха для армян было национальной идеей. Поэтому все — а не только те, кто жил в Армении — в нее включились. Вся армянская диаспора, включая тех, кто пожил в разных странах и получил хорошее образование. Поэтому изначально у людей, которые там остались или прибыли, не было идеи разворовать оставшееся, как это обычно бывает. Тем более что разворовывать было нечего.
И была выбрана, как это ни банально звучит, демократия. Поскольку это постоянный процесс — приятный и интересный — в котором ты находишься, а не стремление к светлому будущему, через горе и невзгоды, которых и без того было море. Так, избранная там власть изначально стала выстраивать диалог с населением и разделять с ним ответственность за происходящее.
К слову, выборы там самые настоящие. Что подтверждают международные наблюдателей из 30 стран. Например, Томас де Ваал, британский журналист и специалист по Кавказу, отмечал, что «Выборы в Карабахе — одни из самых конкурентных выборов на постсоветском пространстве». И я с ним согласна. А нынешний президент, к слову, в предвыборную кампанию объехал все деревни без исключения. И продолжает делать тоже самое и после выборов, хотя на новый срок уже не пойдет.
Так вот. Все законы обсуждались с обществом. Так, когда вводили налоги — полтора года длился диалог. Власть просила назвать ставку, которую каждый без утаивания заплатит. И ровно эти проценты и были введены. И были созданы условия для притока инвестиций. При отсутствии различий между иностранными гражданами и своими. А также, в самом начале, можно было внести крупную сумму и освободиться полностью от налогообложения на 3 года или 5, или 10 лет.
Надо ли говорить, что все платежи из черного нала перешли в легальное пространство. Потому что все договорились. И поскольку так выгоднее.
В итоге ВВП Карабаха на душу населения почти догнал Армению, давно оставив позади ту же Киргизию. И это без участия крупных международных компаний. Поскольку Азербайджан поставил условие — либо он, либо Карабах. Поэтому там нет Mcdonalds, beeline, МТС и прочих. Учитывая количество пользователей — их выбор лицемерен, но, увы, очевиден.
Мне крайне понравилось распределение их бюджета. Где целых 15% отведено на образование — что в несколько раз выше, чем у абсолютного большинства других стран. В школах изучается четыре языка. Первоклашкам даются личные ноутбуки, стимулируется охват wi-fi в Республике. А при поступлении в иностранный ВУЗ, обучение оплачивается полностью. Т.к. из-за непризнанности — людей, в т.ч. и профессоров с мировым именем, у них почти не бывает. Зато в местном ВУЗе есть аудитория для общения с преподавателями по skype.
Очень большое внимание социальной сфере — 26% от бюджета. И отличное отношение к людям с ограниченным возможностям. Все трудоустроены. Например, у премьер-министра пресс-секретарь ослеп и был покалечен от разрыва гранаты, когда ему было всего 6 лет. Я видела его в работе, благодаря программам в компьютере, он в курсе всего и в печатной прессе, и в Интернете, и действительно находится на своем месте. В какой бы еще стране такая работа стала для него возможной?
Удивительно, но они преодолели и закон Паркинсона, в соответствии с которым число чиновников только множится. Изначально республику поднимали гражданские служащие — чиновниками их язык не поворачивается назвать, однако сейчас сама власть намерена их сокращать. Поскольку общество «подросло». Но есть известная проблема, что чиновник не готов уже идти, скажем, на завод. И тогда они решили, что на тех должностях, без которых можно было бы обойтись, люди дорабатывают до пенсии, и если их не устраивают предложения в другом секторе, должность выходит на заслуженный отдых вместе с человеком.
Реформы. Все реформы на постсоветском пространстве, включая Грузию, я видела ширмой. И совсем уж не ожидала увидеть их действие в непризнанном государстве, которое обычно только и делает, что притворяется. Но в Карабахе невозможно дать взятку полиции. Готова спорить на все, что хотите. При этом в Армении — откуда шли все реформы — все по другому. И я даже пишу эти слова с опаской, поскольку в Ереване у меня много замечательных друзей. Но стоит признать, что я видела гаишников на дорогах Армении, а центр Еревана весь распродан и в постоянной застройке. Даже здание министерства иностранных дел «ушло с молотка». На дорогах постоянные разборки. Проезжаешь после аварии спустя два часа, а людей все больше и больше, каждая сторона подключает все свои ресурсы, чтобы решить, наконец, кто виноват. В Карабахе не так. Видишь аварию, останавливаешься, узнаешь все ли живы, здоровы, нужна ли помощь и все, никаких, простите, понтов.
Или, скажем, бизнес. При мне звонили от премьер-министра НКР на завод, который мы хотели посмотреть. И человек на том конце провода невозмутимо сказал: узнаю у директора, возможно ли. Бизнесмен там свободен.
А в чем отличие от той же Армении. В том, что каждый день нужно доказывать право на свое существование. Чтобы противопоставить что-то Азербайджану — богатею в том регионе — нужно быть больше. Но как? Со 150 тысячами гражданами. И 12 000 кв. км. Процедурами и жизнью, которым могли бы позавидовать Штаты. (Кстати, штат Калифорния вчера Нагорный Карабах признал, и мне жаль, если Россия и в этом не преуспеет. Да, все непризнанные государства в основном фикция. Но Карабах, похоже, исключение, которое доказывает то самое правило).
Почему об этом никто не знает? Я ощутила это на себе в полной мере. Как только ты пересекаешь границу, тебя атакуют сообщениями из Азербайджана, что не стоит ничего писать: срочно покидайте непризнанную территорию, иначе у вас будут проблемы. Знаю, что многие там бывают инкогнито.
А отличие для меня в том, что когда я собиралась лететь в Баку ни один армянин не написал паническое: куда ты?! А также то, что в Карабахе нет политзаключенных. Там всего 120 заключенных на всю Республику, которые к тому же сидят с прекрасным видом в историческом месте, простите. А кошелек можно оставить на площади, не боясь, что его украдут. Потому что все друг друга знают и нет смысла подставлять всю Республику — право на которую так тяжело завоевывали.
И только там мне стало понятно, почему Карабах не будет и Арменией. Потому что это проект «другая Армения». Идеальная, если хотите.
Я встретилась там с экс министром СССР по геологии Григорием Аркадьевичем Габриэлянцем. Который после жизни по всему миру, переехал из США в Нагорный Карабах. Проникнувшись его идеей, как и я, но считая, что дело в том, что он армянин. Он перевез в Карабах личную уникальную коллекцию минералов — не побоюсь это слова, лучшую в мире, которую я видела — и открывает с сентября школу в музее геологии. За три года он исследовал все горы, нашел ископаемые, которые через несколько лет обогатят Карабах.
Есть другая история. Как женщина, работающая в музее крепости на самой границе с Азербайджаном, где периодически стреляют, за три тысячи рублей в пересчете на нашу валюту, тратя треть на дорогу из своего села — она там потому, что можно встретить туристов, как нас. И просто рассказать про Нагорный Карабах. А еще, чтобы организовывать раскопки — древнего города, где армянские кресты — потому что ни одна международная организация не поверила, что на самой границе с Азербайджаном — спорной территории — когда-то жили армяне, как и в наши дни.
Кстати, по поводу спорных районов, отвоеванных Карабахом у Азербайджана. Именно там я встретила ту женщину. Где, побывав, я поверила, что это было сделано для безопасности. Там никто не живет. Между горами натянуты кнуты, чтобы не мог пролететь самолет. В то время, как на самой границе соседнего государства видны поселения. И одно то, что Карабах смог приютить всех беженцев, построив им дома, а Азербайджан вот уже 20 лет показывает палаточные лагеря каждый год: посмотрите, какие несчастные — все это вызывает недоумение. Тем более что границу воинственно переходят только с одной стороны.
Надо ли говорить, на чьей я стороне?
Даже без описания женщин, которые ждут своих сыновей без вести пропавших почти что 25 лет назад. Дело не в этом. А в том, что где-то на постсоветском пространстве, похоже, что-то, наконец, удалось.
И я совершенно не скрываю свой восторг. Потому что совершенно неожиданно открыла для себя государство, о котором мечтала. И учитывая всемирное лицемерие, думала уже, что так не бывает. Где спрашивают не «как вам у нас понравилось?» — особенно на Кавказе, как правило, ставят выбор между: «очень? или очень очень?». А что можно было бы улучшить? Буквально требуют, чтобы ум работал критически, потому что только так ум и работает. Где на месте разрушенных поселков строят эко-деревни. Где все эволюционируют, а власть читает лучшие книги. Что я могла им советовать? Только желать себе и вновь там побывать, чтобы учиться этой гражданственности.
Понимаю, как в это сложно поверить. Но просто съездите и посмотрите.
Автор: Светлана Шмелева