О Валерии Нижегородцеве и Альберте Карагуляьнце
В 1944 году моя мама Джульетта Карагульянц пошла в 1-й класс школы № 1. У мамы были три подруги. И все Лены. Одна Лена (Лазарева), уехала с мамой и отчимом, который был военным, на Восток. А вот с Леной Климовой и Леной Галагута она ходила в школу и из школы через парк имени Фрунзе (центр Нахичевани), так как жили все недалеко друг от друга.
В парке находилась братская могила, где были захоронены убитые в первые дни войны красноармейцы и расстрелянные фашистами мирные жители. Отдельно в стороне, на возвышенности, слева, находилась одинокая могила разведчика Валерика (так было написано на табличке, установленной на могильном холме Нижегородцева). Он был бойцом взвода разведчиков отдельного стрелкового батальона. Того самого батальона, который вместе со своим легендарным командиром Гукасом Мадояном первым в феврале 1943 года ворвался на окраину Ростова-на-Дону и захватил в районе Привокзальной площади стратегически важный плацдарм. При выполнении этого боевого задания В. Нижегородцев был ранен и оказался в ростовском госпитале, находившемся в нахичеванской части Ростова, на территории нынешней школы ¹ 13. В госпитале он познакомился с санитаркой, молодой женщиной лет 30. Попросил ее сообщить маме, где находится. К сожалению, Валерик не дождался приезда матери и 4 апреля 1943 года скончался. Санитарка похоронила его слева от входа в парк им. Фрунзе. Имя санитарки не сохранилось. Известно лишь, что она подрабатывала в парке дворником и жила во дворе Главхлеба (он размещался на том самом месте, где сейчас разбит розарий на пути к остановке на площади Карла Маркса). Вместе с ней стала ухаживать за могилой и моя бабушка Евдокия, жившая с семьей неподалеку.
Два горя
В один из дней 1946 года у могилы появилась женщина. Она сидела на земле и молча покачивалась. Это была мама Валерика. К ней подошла моя бабушка, которой рассказала о грустной тетеньке, сидящей на земле возле могилы «нашего» Валерика, мама, вернувшись из школы. Бабушка пошла посмотреть на ту женщину. Так и произошло знакомство Евдокии Карповны Карагульянц и Нины Ивановны Проппер (она была замужем во второй раз за военным Владимиром Александровичем Проппером), чьи дети были ровесниками и погибли в этой страшной войне. Нина Ивановна приехала из Германии, где служил ее муж. Евдокия Карповна, узнав об этом, рассказала, что ее сын Альберт (Алик) был угнан в Германию в начале войны и умер там в госпитале. Попросила найти его могилу. Младший ее сын Эдик, также угнанный в Германию вместе с братом, рассказал, вернувшись домой, где именно находился госпиталь, в котором умер Алик.
Владимиру Александровичу Пропперу удалось попасть на территорию Восточной Германии и найти в нескольких километрах от Берлина в городе Марцаан могилу мальчика. Документы после смерти были оформлены как надо, и Владимир Александрович легко узнал, под каким номером находится необходимое захоронение. Родители Алика (мои бабушка с дедушкой) передали ему мраморную доску со словами скорби, которая и была впоследствии установлена на могиле. (По последним сведениям, на этом месте сейчас разбит парк).
С той поры ежегодно, а то и два раза в год, весной и осенью Пропперы приезжали в Ростов, чтобы навестить могилку сына. В один из приездов они поставили памятник из розового гранита. После демобилизации Владимиру Александровичу дали квартиру в Москве. В Ростове за могилкой Валерия Нижегородцева ухаживала Евдокия Карповна. Приносила цветы и надеялась на то, что, может, и на могилу ее сына в Германии кто-нибудь тоже положит букет. Иногда ее приглашали в школы, чтобы она рассказывала детям, кто такой Валерий (Валерик, так бабушка его всегда называла в разговоре) Нижегородцев, о дружбе двух матерей.
След на страницах
Дружба семей Карагульянц и Проппер продолжалась до начала 70-х годов прошлого века. Бывая в Москве, Эдик всегда заходил проведать Нину Ивановну и Владимира Александровича. В один из приездов в начале 70-х годов он узнал, что они оба ушли из жизни. Детей у них не было.
Ростовский писатель Михаил Андриасов в своей книге «Шесть дней» также упомянул об этой дружбе двух матерей. Однако он представил все несколько искаженно, в свете того, как можно было в то время. Ведь все, кто оказался на территории Германии во время войны, считались предателями. Хотя в чем были виноваты миллионы советских людей, которых угнали против их воли в немецкие лагеря или на работы, непонятно… Для своих же матерей они остались навсегда детьми, о которых они помнили.
Первоначально братская могила выглядела иначе — мемориальный коплекс представлял собой «шалаш», сложенный из винтовочных штыков, в центре которого в чаше горел Вечный огонь. Когда власти попросили разрешения перезахоронить прах Валерия Нижегородцева в общее захоронение, Нина Ивановна не дала согласия, так как хотела прийти и поклониться именно сыну. Спустя годы при переустройстве братской могилы захоронение Валерика перенесли туда. Шефство над мемориальным комплексом взяли на себя ученики нескольких школ города. В том числе школы № 23, в котором училась и я. Для меня это было особенно важно, так как я всегда думала, что таким образом продолжаю нашу семейную традицию, передаю через Валерика и всех погибших «весточку» своему дяде Алику — Альберту Карагульянцу.
Марианна СТУПКА