«Слово новое, преступление старое» — часто именно так рассуждают о термине «геноцид», сформулированном Рафаелем Лемкиным в 1944 году. Но так ли это? Случались ли геноциды до XX века и в чем же разница? Этой темой любят манипулировать и турки, пытаясь сделать вид, будто нет смысла наказывать за геноцид, ведь «все его совершали».
Действительно, до термина «геноцид» в разных языках существовали понятия, описывавшие массовые уничтожения и резни коллективных групп. Мы приведем лишь некоторые:
1) Греческое «геноктония» (убийство рода), известное с античных времен. Ныне синоним геноцида.
2) Армянское «цеghаспа-нутюн» (родовая резня). Примеры подобных резней известны нам из нахарарских войн, где доходило до убийства всех членов вражеского рода, включая младенцев и женщин (вспомните судьбу Мамиконянов).
3) Французское «populicide» (популицид; убийство народа), которым описывались страшные события Французской революции, унесшие жизни более 100 тыс. французов.
4) Немецкое «Volkermord» (убийство народа), которое употребляли как по отношению к угнетению поляков Россией, так и по поводу окружения и мора русских солдат в Пруссии немецкими войсками. Позже стало синонимом геноцида.
5) Польское «ludobojstwo» (людобуйство; убийство люда, народа), ныне синоним геноцида.
6) Зулусское «izwekufa» (убийство рода), появившееся в описании жесткого правления царя Чака.
7) Ну и всем уже известное греческое «holocaustus» (всесожжение), взятое из сюжетов Библии. Позже стало использоваться по отношению к гамидийским резням армян 1894-1896 гг. и геноциду армян и греков, а с 40-х годов по отношению к геноциду евреев как Холокост.
Действительно, массовые резни и депортации человечество знает с незапамятных времен. Уже в Ассирии имела место данная жесткая политика. Но в этих терминах мы видим важную разницу: они касаются либо убийств рода, либо политики оккупантов, либо жестокостей, касающихся всего народа в целом. В чем же отличие от современности?
Геноциды прошлого, в основном, были вопросом отношения захватчиков к захваченным. В интересах подавления захваченных и взятия территорий проводились массовые казни. Это делали ассирийцы, монголы, огуз-тюрки, европейские колонизаторы, японцы. Конкретные резни и бойни устраивали римляне, греки, арабы, практически все, кто претендовал на имперское расширение.
Но современные геноциды, начиная с Геноцида армян, есть форма социальной инженерии. Здесь не оккупант убивает захваченного в период войны: здесь власть осуществляет уничтожение своей же части общества. Она берет часть этого общества, отделяет от остальных и уничтожает, дабы видоизменить социум в своих интересах. Это новая «технология», доселе не ведомая человечеству. Армяне были жителями Османской империи, евреи — Третьего Рейха, тутси — Руанды. Во всех случаях власть убивала технически своих же, части своего социума.
Второй важной разницей будет все же «моральная дилемма». Можно сказать, что именно в XX веке этот вопрос перешел в моральное поле. Безусловно, попытки правовым образом ограничить резни и убийства имели места со времен античного и средневекового права, однако отсутствие международного права оставляло этот вопрос в поле условных фантазий. Особым фактором стало новое оружие и технологии, которые превращали уничтожение людей в изощренную практику. В 1899 году Гаагская конференция указала, что убивать мирное население в период войн негуманно. С этого момента идет отсчет современного понимания геноцида как преступления, а не как нормы ведения войны и политики.
Есть и другие особые черты. Геноцид сам по себе иррационален — организатор допускает крайне утопичные идеи об истреблении всей коллективной группы, даже если на это нет ресурсов. При этом не имея религиозного фанатизма. Самым ярким примером будет Германия, в которой до последнего работали концлагеря и происходило уничтожение евреев, даже когда Советская армия была уже на подступах к Берлину. Казалось бы, уже нет смысла в трате средств на продолжение геноцида, но до самого последнего немцы не отступали от плана.
Также геноцид современности не просто носит прагматичную цель очищения пространства. Он формирует собственную концепцию «добра» и считает себя добродетелью. Именно поэтому организаторы любят оперировать врачебными и садоводческими терминами (уничтожить бактерии, вирусы, паразитов на теле/организме нации; или же сорвать сорняки/раздавить тараканов на нашей национальной почве). Обе профессии издревле носили позитивный и священный характер, здесь обретая прямо противоположное значение. Геноцид отрицается не столько от страха наказания, сколько потому что организаторы считают это абсолютным благом.
Ну и, конечно же, изощренность ныне достигает небывалых масштабов. Организаторы геноцида и бюрократы на их службе разрабатывают самые дикие и самые мучительные способы истребить группу. Им недостаточно резни, сожжения или массовых изнасилований. Они строят концлагеря, делают марши смерти по пустыням и горам, режут беременным животы, вытаскивая младенцев, заставляют танцевать на огне, ставят научные эксперименты на телах. То, что раньше было уделом разбойников и откровенных ублюдков, отныне есть политика всего государства. Немцы и вовсе подошли научно к этому вопросу: к примеру, в случае несовпадения черепа с критериями к жертве из щели возле уровня подводилось ружье, стреляющее в висок; рядом же был специальный канал, сделанный так, чтобы кровь с упавшего тела аккуратно стекала именно по нему, не запачкав пол. Навряд ли здравомыслящий может допустить подобное ухищрение, даже потратить время на это, как и на удобную утрамбовку тел и коллекционирование волос замученных.
Таким образом, термин «геноцид» в современном плане не просто касается массовой резни, каких было немало в истории. Он касается и нового понятия, понятия тотального геноцида, в котором не просто ставится цель предотвратить биологическое воспроизводство группы, но и достигается это чаще всего в рамках одного и того же общества, с использованием самых изощренных и иррациональных методов, в интересах очищения не только политического, но национального пространства. Все резни мирного населения после 1899 года официально есть уже преступление. Поэтому туркам уж точно не стоит лицемерить по этому поводу.
Артур АКОПЯН
ИАПС Антитопор