Столица столицей, но мне не терпелось побывать в Порту, в экономический и духовный подъем которого внесли свою лепту армяне. И перед тем как отправиться во второй по величине город Португалии, я решил провести пару дней в сказочной Синтре, гламурном Кашкайше и на кончике романтического мыса Рока — самого западного в материковой Евразии.
В УГЛУ ЕВРОПЫ
Отправился я в эти края с одним из постояльцев дона Рибейру, молодым японцем по имени Шунта Сакай. На собственное двадцатипятилетие японец сделал себе подарок — полугодовое путешествие по Европе. Исколесил Францию, Бельгию, Голландию, Люксембург, Испанию и часть Португалии. Это лишь аперитив ко всей остальной Европе или, если быть точным, остальным тридцати девяти странам, включая частично признанное Косово. Так что есть куда расти. Что касается нашей с ним совместной поездки на край материка, то вояж оказался спонтанным. В этом мы с Шунтой были похожи. Сначала отправились утренним поездом в Синтру, оттуда пешком в горы к замкам, затем на попутке добрались до мыса Рока, а после воспользовались проходящим минивэном и прокатились до Кашкайша. Начну с Синтры: городок основан в 1154 году на месте одноименной крепости.
Ее давно нет, зато есть несколько других средневековых сооружений, например, замок мавров и монастырь капуцинов. А дворцы Монсеррат, Синтра и Пена вовсе радуют глаз, когда переливаются на вершине лесистого холма ядовито-желтыми и бордовыми красками, играя на солнце. Дворец Пена настолько красив, что в начале 1890-х годов вдохновил русского миллионера Арсения Морозова и архитектора Виктора Мазырина на строительство особняка на Воздвиженке в Москве, известного в советское время как Дом дружбы с народами зарубежных стран, а сейчас это Дом приемов Правительства РФ.
— Прямо как из заставки диснеевских мультфильмов, — заметил Шунта, разглядывая башни Пены.
— Верно. Есть что-то. Только салютов над башнями не хватает.
Шунта громко рассмеялся, словно я сказал что-то очень смешное.
— Я уже представил себя персонажем мультика.
— Какого?
— Никакого. Просто мультика. А название… Ну, например…, — парень задумался, глядя вверх, прищурив без того узенькие глазки, — … «Приключения маленького Шунта».
Или «Приключения Шунтика в Пенном Королевстве», — подумал я. Со своим ростом в метр шестьдесят щуплый японец действительно выглядел мультяшным героем на фоне величественной Пены.
На этот раз рассмеялся я.
— А я кто в твоем воображаемом мультфильме?
— Ты? Не знаю. Может, хозяин этого дворца? Ты очень похож на португальцев.
— На португальцев похож дон Рибейру. Он и есть португалец. А я, скорее, похож на лесничего в этих зеленых широких штанах и куртке.
Несомненно, Шунта не видел разницы между мной и доном Рибейру или каким-то другим португальцем, ровно так же, как и среднестатистический европеец не мог видеть этой разницы между японцем и корейцем. Внешне их сложно отличить друг друга европейцу, но азиат почти всегда отличит.
Итак, насладившись великолепными дворцами и крепостями Синтры, мы с Шунтой оказались в самой гуще Национального парка Кинта ду Писау. Несмотря на хорошо оснащенные тропинки и указатели, изнутри парк казался дремучим лесом, местами поросшим мхом, а кое-где вовсе непроходимыми зарослями, болотами. Все это вкупе с замками и крепостными стенами, оставшимися от мавров, еще пуще создавало эффект сказки. Вот-вот и избушка на курьих ножках повстречается или кикимора болотная. Но вряд ли мой японский друг был знаком с этими персонажами русских народных сказок, оттого и озвучивать свои ассоциации ему не стал. У Шунты они тоже не отличались лиризмом.
— Жуткое местечко, — заметил японец. — Мне кажется, здесь снимали «Сонную лощину» (мистическая драма Тима Бертона 1999 года с Джонни Деппом в главной роли; прим. авт). Скорее бы выбраться отсюда.
— Страшно? — произнес я с ухмылкой.
— Есть немного. В Японии другие деревья, нет таких густых зарослей, как в Европе. Потому непривычно. Раньше видел такое только в американских триллерах.
— Ничего, держись за меня, бывалого. Скоро выйдем на дорогу.
Мы прошли еще метров пятьсот по лесным тропам Кинты ду Писау и попали на извилистую дорогу, где должны были взять попутку. К счастью, повезло. Ждали недолго. Дорога из Синтры к океанскому берегу тут одна. С навигацией проблем быть не могло. Переживания были связаны лишь с техникой. Мы не знали как обстоят дела в Португалии с автостопом, во-первых, и будет ли свободное авто для двух персон, во-вторых. Ведь к океану по этой дороге не ездят за хлебом. Только на пикник. А он подразумевает набитое людьми и снедью авто. Водитель, что нас подобрал на дороге, ехал из Синтры в Фигуэйру. Его маршрут проходил как раз по дороге через мыс Рока, где мы с Шунтой и высадились, проехав почти пятнадцать километров. Оказавшись у океана, в самой крайней точке Евразии, на мысе Рока, здесь уже мы рисовали другие ассоциации. Вернее, посещали не столько ассоциации, сколько дежавю: поляна с одуванчиками, клеверами и горицветами, выглядывающими из осок и колючек; тут же рядом небольшие лысые скалы, служащие естественной границей между флорой и океаном. Волны Атлантики медленно подходят к этим скалам и громогласно бьются о них, снова отступая назад. Я стою на краю обрыва и наблюдаю за всем этим, пытаясь вспомнить, где я все это видел. «Форт-Росс», — вспомнил я. — «Точно, Форт-Росс. Калифорния. Противоположная сторона света. Не меньше пяти тысяч миль или девяти тысяч километров отделяют мыс Рока от Форт-Росса. Но как же все похоже».
Все это время Шунта делал селфи, стоя в двух метрах от меня на самом краю обрыва.
— Осторожно, не упади! — предостерег я.
Было видно, что японец очарован местом.
— Это же угол Евразии. Я в углу Евразии, — крикнул Шунта, пытаясь перекричать волны Атлантики.
Как по мне, так это второй край евразийского континента, на котором я стою. Первый был в Джохор-Бару, Малайзия. Осталось покорить два других — мыс Челюскина на севере и мыс Дежнева на востоке. Эти на территории России. Именно поэтому такле путешествие не представляется возможным, так как никто и никогда не задумывался об инфраструктуре для желающих посетить два труднодоступных мыса.
Шунта по-детски радовался. Даже подпрыгивал и прихлопывал в ладоши от каждого удачного снимка. В этих местах нужно сильно постараться, чтобы снимок не удался. В нескольких метрах от нас стоял маяк и падран — каменный столб с изображением королевского герба Португалии и координатами расположения мыса. Здесь уже мы с Шунтой решили запечатлеться вместе, договорившись, что фото будут висеть на наших стенах в России и Японии в память о совместной поездке по крайнему западу Евразии.
Следующей точкой нашего маршрута стал город Кашкайш, куда мы добрались с мыса Рока на минивэне с группой французов, подобравших нас на трассе. Кашкайш примечателен тем, что в старину он снабжал всю Португалию рыбой, а в годы Второй мировой войны стал прибежищем ряда членов королевских фамилий, изгнанных из своих стран, в том числе представителей августейших семей Испании, Италии и Болгарии. Рыба, короли и пляжи до сих пор являются триадой Кашкайша. Здесь можно окунуться в океан, осмотреть многочисленные здания резиденций европейских монархов середины ХХ века, а между делом попробовать сардины. Они тут в каждой едальне. Даже в сувенирных лавках в специальных баночках: сардины в оливковом масле, сардины в растительном масле, томатном соусе, остром, кислом, сладком соусах. Подаются вареными, тушеными, жареными. Я предпочел последнее. Португальцы знают толк в рыбе, а уж в сардинах тем паче. Эту рыбку считают здесь королевой рыбного бала, а то и частью португальской культуры. Раз в году, в июне, даже празднуется сардиньяда. Говорят, в июне сардина особенно жирна и вкусна. Рыбу жарят на гриле и подают с салатом и вареной картошкой. В Кашкайше я оказался хоть и не в июне, но сардина от этого не была сухой. Кашкайш буквально влюбил меня в сардину, но как бы я ни пытался приготовить ее дома, лучше португальцев у меня не получилось. Королева португальского стола приручена только португальцами.
Но есть в этой рыбной монархии Португалии и король. Это, несомненно, бакаляу, что в переводе на русский «треска». Бакаляу — главное блюдо португальской кухни. Однако сами португальцы не считают бакаляу рыбой или мясом и выделяют ее в отдельный продукт. Бакаляу-треску засаливают, сушат или замораживают. В таких видах ее можно купить повсеместно целой тушей или частями. А заботливые португальские доньи заготавливают впрок. Как наши бабушки соленья. Такое внимание к бакаляу исходит со времен первых географических экспедиций. Португальцы сушили и солили треску, грузили в трюмы своих каравелл. Рыба долгими месяцами сохраняла свои вкусовые качества и служила отличным питательным белковым продуктом для мореплавателей и рыбаков. И до сих пор служит. Только уже на суше…
Вернулись мы с Шунтой в Лиссабон ближе к полуночи, уставшие, не чувствуя под собой ног. Дон Рибейру сидел в коридоре рядом с небольшим торшером, из которого едва пробивался лучик света, пытался разглядеть газетный текст. Как только мы переступили порог его дома-отеля, дон Рибейру запер за нами дверь, а сам снова сел разглядывать газету. «Морской волк» привык ложиться поздно, просыпаться рано. В шесть утра он меня разбудил, чтобы я помылся, позавтракал и успел на автобус, следующий в Порту. Шунта крепко спал. Я взял лист бумаги, на котором написал: «Thank you for the days we spent together» (англ. «Спасибо за совместно проведенные дни»; прим.авт), положил записку у изголовья спящего японца и вышел из дома, поблагодарив дона Рибейру за теплый прием.
КАК АРМЯНЕ СПАСЛИ ПОРТУ?
Как и следовало ожидать, Порту меня очаровал не меньше Лиссабона. В Португалии вообще нет городов, которые бы разочаровали даже искушенного путешественника. Порту буквально насыщен лабиринтами узких переулков и лестничных переходов, по обеим сторонам которых стоят четырехэтажные гранитные дома с раздвижными окнами и балконами с железными решетками. Кроме выхода к океану в Порту также имеется своя внутренняя река Дуэро. Она делит город на две части, а соединяют эти половины великолепные металлические арочные мосты, давно ставшие визитной карточкой города. Один из таких мостов, названный в честь португальского короля Луиша I, был сконструирован по проекту Гюстава Эйфеля, создателя Эйфелевой башни в Париже.
Один из храмов, облицованный изразцами азулежу
Как и Лиссабон, Порту также украшен изразцами азулежу. Они на фасадах католических храмов, на старых жилых домах, на дворцах и станциях метро. Как и в столице, изразцы Порту пестрят сюжетами и не повторяются. Даже религиозная тематика с изображениями святых. В каждом португальском городе свои религиозные покровители. Есть такой и в Порту — Святой Пантелеймон. Изразцы с его изображением можно встретить по всему городу, особенно в исторической части. Святой Пантелеймон считается не просто покровителем Порту, но и его защитником. А начало тому положили армяне.
В 1453 году пал Константинополь. Большая часть населения города покинула его — еще недавно славившаяся многонациональностью столица Византии перешла в управление магометан. Только самые неимущие и отчаявшиеся слои населения смирились с узурпаторами, остались в городе.
Самые же состоятельные жители Византии покинули ее первыми, прихватив с собой все ценное, что могли увезти. Одними из оных были армяне, или, если быть точнее, армянские купцы, которые умудрились вывезти не только собственные ценности, но и христианские реликвии, среди которых оказались и мощи Святого Пантелеймона. Сначала купцы пришвартовались близ Бари, что на юго-востоке Неаполитанского Королевства, но оставались здесь недолго. Узнав о том, что португальский король Афонсу V, желая наладить внешнюю торговлю своей страны с остальным миром, приглашает армян из Константинополя в свою вотчину, купцы снова погрузили на корабль ценности, в том числе самую дорогую, мощи святого великомученика и целителя Пантелеймона, и отправились к берегам Порту. Здесь купцы нашли пристанище в густонаселенном портовом районе под названием Мирагайя, а привезенные мощи стали храниться в церкви святого апостола Петра. В 1494 году, когда всю Европу охватил сифилис, завезенный матросами из Нового Света (Америки), из-за которого погибло свыше пяти миллионов жителей средневековой Европы, портуанцы стали единственными европейцами, которых не коснулась пандемия. Жители города посчитали, что в этом была заслуга Пантейлемона, уверовали в его чудодейственную силу. В 1499 году, при епископе Диогу де Соуса, мощи Пантелеймона были положены в серебряный саркофаг и с большой торжественностью перенесены в кафедральный собор. Святыня была установлена для поклонения на высоком алтаре собора.
ПОРТУГАЛЬСКИЙ ИСХОД АРМЯН
В 30-х годах XIX века в результате гражданской войны и свержения абсолютизма к власти в Португалии приходят сторонники конституционной монархии. Новое правительство запрещает монашеские ордена, закрывает монастыри и изымает их земли. Монахи-мужчины изгоняются из страны. На фоне этих событий в 1841 году серебряный саркофаг с мощами святого Пантелеймона исчезает из кафедрального собора. Сохранившиеся до сих пор городские газеты того времени сообщают о громком похищении. Увы, преступление так и не было раскрыто. Мощи и саркофаг исчезли без следа. Однако сам покровитель не покинул свой город, так как часть десницы Святого так и осталась в церкви святого апостола Петра, расположенной в старом портовом районе города между Rua Armenia (Армянская улица) и Rua Ancira (Анкарская улица). Названия этих двух улиц говорят сами за себя — и на одной, и на другой жили те самые армяне из Византии и потомки этих купеческих родов. Конечно же, я не мог упустить возможность и не побывать на них. С одной стороны, они ничем не отличаются от старинных португальских узких улочек все с теми же плитками азулежу, домами, расстояния между которыми чуть больше двух метров. С другой стороны, улицы эти уникальны — только здесь можно увидеть изразцы с надписью Rua Armenia, украшенные узорами или геометрическими фигурами. Говорил с местными жителями. Все до единого оказались португальцами. Армян не припомнят ни на Rua Armenia, ни на Rua Ancira. И неудивительно! Армян не застали и прадеды этих португальцев, что населяют дома армянского квартала Порту.
Как известно, 5 декабря 1496 года король Португалии Мануэл I издал декрет, согласно которому все евреи, мусульмане и христиане некатолического происхождения, — в нашем случае армяне, — должны были либо принять католицизм, либо покинуть страну. Одни отказались принимать католичество и покинули страну, как того требовал закон, другие охотно становились католиками, а третьи стали криптокатоликами, оставались верны своему мировоззрению. С последними уже не церемонились — их просто убивали. Можно вспомнить ту же португальскую инквизицию, созданную для этих целей в 1536 году, хотя и до нее были убиты тысячи человек некатолического происхождения. Криптокатолики, кому удалось избежать языков пламени, бежали на кораблях в разные стороны света. Мусульмане в Северную Африку, евреи в Османскую империю, особенно в Салоники и Константинополь, а также в султанат Ваттасидов — современный Марокко. Сюда
же бежала и часть армян из армянского квартала. В отличие от евреев, осевших в Шефшауэне, армяне осели в Анфе (Касабланка). Другая часть армян, принявшая католичество, осталась в своем квартале в районе Мирагайя в Порту, однако уже к концу ХVII века растворилась в португальцах. Тут надо отдать им должное и сказать, что, будучи католиками, держались армяне долго, почти сто лет, прежде чем окончательно раствориться в другом народе. Есть ли теперь армяне в Порту? Конечно же, да. Но это уже потомки не тех армян с великим прошлым, что мощи святого привезли и внешнюю экономику Португальского Королевства налаживали. Современные армяне Порту — выходцы из Бразилии и постсоветского пространства. С одним я даже познакомился. Это был священник Русской православной церкви Порту отец Александр, приехавший в Португалию из Краснодара со своим большим семейством. Так что армяне вроде как есть, хоть и не в большом количестве, но своего прихода у них нет. Зато есть церковь русская, возглавляемая армянином, и он же представляет в Порту византийское православие. Впрочем, почему нет? Ведь армяне в средние века и прибыли сюда из Византии с мощами православного святого, оградившего город от пандемии. Получается, и теперь, в веке XXI, армяне являются послами одной культуры в другой. А значит, история армянских следов Порту не заканчивается.
Вадим АРУТЮНОВ
Порту, Португалия