Иногда среди представители различных церквей можно услышать о том, что Армянская Церковь, будто, монофизитская.
В этой статье мы оставим в стороне те причины такого взгляда, которые не связаны с богословием. Нас будет интересовать чисто богословский момент, причем связанный с историей вопроса.
История
Итак, известно, что византийским императором в 451 году был инициирован и проведен Собор в Халкидоне, в официальной повестке которого главным вопросом была борьба против учения константинопольского монаха Евтихия, который исповедовал одну природу во Христе, причем, и это очень важно, он учил, что тело Христа было принесено с небес, то есть оно имело божественную природу. С другой стороны, есть данные, что он учил о растворении и уничтожении человеческой природы в божественной, как капля меда растворяется в океане.
Как бы то ни было, взгляды Евтихия никак не согласовались с учением святого Кирилла Александрийского, главного богослова Третьего, Ефесского Вселенского Собора, который проходил двадцатью годами раньше. И хотя Евтихий как будто придерживался формулы св. Кирилла о единой природе Воплощенного Бога Слова, однако понимал и проповедовал эту формулу в смысле уничтожения человеческой природы в божественной природе Слова.
Однако на Халкидонском Соборе при справедливом осуждении учения Евтихия была допущена крайность при формулировке ороса, где упоминались две природы, но при этом начисто была забыта и не вошла в орос формула св. Кирилла «Едина природа Воплощенного Бога Слова» и подобная ей формула «Едина природа Бога Слова воплощенная».
Многие делегации Собора во главе с делегацией Александрийской Церкви категорически были против этого ороса, потому что не только была предано забвению главное достижение Третьего Вселенского Собора, но и упоминание о двух природах тоже была дано в неприемлемой для них форме: не «из двух природ», а «в двух природах».
По этому вопросу и произошел раскол, серьезность которого с годами возрастала. Последующие императоры Зенон, Анастас и Василиск из-за смущений, вызванных Хаклидонским Оросом, практически сразу после Собора, с 480-х годов, были вынуждены издавать указы, которые, по сути, означали возврат к дохалкидонскому богословию и дохалкидонской терминологии, которую сейчас некоторые называют «монофизитской». Такое же отношение было продемонстрировано на Втором Константинопольском Соборе, который позже назвали Пятым Вселенским Собором.
В дальнейшем отношение императоров, а в Византийской Империи религиозные вопросы окончательно подтверждались в основном именно ими, к Халкидонскому Собору была колебающимся между отвержением этого Собора и его принятием. И только в конце VII века в Византии решили окончательно принять не только Халкидонский Собор, но и учение о двух волях Спасителя, которое было разработано Третим Константинопольским Вселенским Собором, названным Шестым Вселенским Собором. Кстати, термин «монофизитство» или «монофизиты» также был придуман намного позже Халкидонского Собора. Этими названиями были заклеймены все те, которые не соглашались с этим Собором.
Что касается Армянской Церкви, то она из-за вовлеченности в религиозную и национально-освободительную войну против Персии, познакомилась с решениями Халкидонского Собора только в 480-х годах, но не сочла нужным выразить своего отрицательного отношения, так как сама империя практически аннулировала решения. Однако в дальнейшем Армянской Церкви пришлось выразить такое отношение в первый раз в начале VI века, затем в середине VI века, и окончательно в 726 году на объединенном Маназкертском Соборе Армянской и Ассирийской церквей.
Богословская сторона вопроса
Во-первых, заметим, что есть внешне очевидное противоречие между формулой св. Кирилла, которая встречается среди документов Третьего Вселенского Собора, конкретнее в письме св. Кирилла к Несторию, и Халкидонским Оросом. Первый документ говорит о единой природе Воплощенного Бога Слова, а второй – о двух природах.
Эта трудность в Халкидонской системе была преодолена с помощью несколько натянутого метода: было объявлено, что св. Кирилл, мол, «был не совсем точен в своих формулировках», и он, говоря «единая природа» имел ввиду не природу, а имел ввиду ипостась. Но нужно отметить, что даже беглое знакомство с трудами св. Кирилла показывает, что он вполне четко использовал все термины, как подобало богослову такой величины, в частности, термины природу и ипостась. В некоторых местах он даже дает определение этим терминам.
Вместе с тем нужно также отметить, что св. Кирилл говорил также о двух природах, из которых есть Христос. И это не было ошибкой или недоразумением, а вполне четкой и осознанной позицией этого великого богослова на такое соединение двух природ во Христе, которая неудобопонимаема и в известном смысле даже несказуема. Это понимание есть констатация реалий, которые могут казаться противоречивыми для человеческой мысли, однако оно есть отражение Евангельского рассказа о Христе.
Свое богословие Армянская Церковь начала разрабатывать еще в начале IV века работами св. Григория Просветителя. Вместе с тем оно было созвучно первыми трем Вселенским Соборам, в части, христологии, испытало также сильное влияние св. Кирилла Александрийского. Выше было показано, что в своей приверженности святому Кириллу признаются также халкидонские церкви. Разница в подходе к работам этого богослова заключается в том, что Армянская Церковь старается понимать и интерпретировать св. Кирилла так, как он выражался, без необоснованного внесения изменений в его терминологию, в то время как халкидонская традиция приписывает св. Кириллу определенную «неточность» в терминологии и толкует его слова на основе корректировки этой «неточности».
Обратимся, однако, к вопросу о монофизитстве. Вначале этот термин был применен к приверженцам учения Евтихия, обозначая тех, кто исповедовал растворение человеческой природы Христа в Его Божестве. Естественно, Армянская Церковь также была против такого понимания и сразу предала анафеме учение Евтихия. Причем сделала это не формально, а именно с четким пониманием того, что человечество во Христе не было уничтожено, а только было обожено, при этом оставаясь человеческой. Именно в силу обожения человеческой природы и св. Кирилл понимал природу Воплощенного Слова как единую, а не в силу ее уничтожения.
Более того, именно в христологии Армянской Церкви человечество Христа понимается максимально полно, как это выражено в Исповедании Веры Армянской: «И Совершенный Бог стал Совершенным Человеком – с душою, духом и телом; Едина Ипостась, Едино Лицо, и Соединенная единая природа. Бог, вочеловеченный без изменения и без искажения; зачатие без семени и нетленное рождение; ибо нет начала Его Божеству, и нет конца Его Человечеству: “Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же” (Евр.13:7)». То есть это человечество не только исповедуется на уровне природы, но и на уровне ипостаси и лица. В христологии ААЦ Иисус Христос есть не только Божественное Лицо, но Он же Самый одновременно есть человеческое лицо, но одно Лицо. Армянские богословы всегда отмечали, что лишь признание человеческой природы недостаточно для полного понимания человечества Христа. Армянский богослов VIII века так выражает эту мысль: Если не признать Христа человеческой личностью, то выходит, что мы не признаём Его человеком, в то время когда Сам Господь в определённых местах Евангелия говорил о Себе как о человеке. Повторим, для Армянской Церкви нет двух лиц Христа, а есть только одно единое Лицо, которое есть одновременно Божественное и человеческое, то есть единое Лицо Иисуса Христа имело одновременно в совершенстве все свойства и того, и другого, только без греха. Следовательно, как выражается тот же богослов, «тот, кто избегает говорить человеческую Личность Христа, тот избегает называть Христа человеком».
Отметим сразу, что в христологии халкидонских церквей Иисус Христос не считается человеческим лицом, а только Божественным Лицом, который имеет человеческую природу, или другими словами, находится в божественной и человеческой природах.
Последнее замечание по поводу того, что в христологии ААЦ Христос есть также человеческое лицо, делает несостоятельным и необоснованным аргументы тех, которые утверждают, будто ААЦ не исповедует полноту человечества во Христе.
Мы сказали, что по христологии ААЦ, человечество обожено во Христе. Христос – Воплощенный Сын Божий, делал все божественное по человечески, и все человеческое – по божественному. Что касается неукорных человеческих страстей, таких как голод, жажду, усталость, и, наконец, смерть, то Христос брал эти страсти добровольно, а не как мы – по принуждению нашей природы. Причем Он брал на Себя эти страсти только тогда, когда хотел, и где хотел. В этом и заключается победа высшей божественной природы над низшей человеческой природой, и обожение последнего.
Те люди, которые по незнанию или по другим причинам называют Армянскую Апостольскую Церковь монофизитской, пользуются тем поверхностным фактом, что как в христологии св. Кирилла, с которой согласна ААЦ, так и в учении Евтихия, которого предает анафеме, есть похожие слова «едина природа». Они почему-то считают, что ААЦ понимает «единую природу» как еретик Евтихий, а не как св. Кирилл, и не замечают, что с равным успехом они могли бы халкидонское исповедание с ее выражением «двух природ» называть несторианской из-за сходства с несторианским диофизитизмом.
Хачик Григорян